Леонид Панасенко - Искатель. 1988. Выпуск №4

Тони сглотнул ком, который мешал дышать, повернулся к Арчибальду.

— Пойдём, Арчи, — чуть ли не заискивающе попросил он статиста. — Поможешь мне там… убрать…

Затем он осветил Дэвида. Не лицо, а ноги, потому что боялся опять увидеть в глазах мальчишки ужас и непонимание происходящего.

— Минут через пятнадцать веди людей за нами, — приказал Тони, и голос его уже снова был твёрдым. — По сторонам особо не смотрите, понял?! По одному, друг за другом, быстренько. Слабонервным окажете помощь.

Тоннель, по–видимому, снова пошёл под уклон.

По крайней мере Тони так подумал, потому что воздух опять сгустился, стал мёртвым и неподвижным.

Шаг — погружение. Вместо воздуха — жидкая тьма. Жадная, жирная, засасывающая. Это болотная топь… топь… топь…

Ещё шаг — и пропасть. Безвоздушное пространство. Ничто. Ты хватаешь его ртом, огромными глотками, однако они вовсе не насыщают лёгкие.

Новый шаг возвращает в подземелье, в глухую нору, где ты ползёшь, будто крот — полураздетый, мокрый от пота, грязный. Задыхающийся крот, за которым…

Тони остановился.

Он вдруг понял, что не слышит дыхания людей, которые шли за ним.

Потряс головой, чтобы прийти в себя.

Они были втроём.

На левом плече повис Дэвид. Слава богу, хоть ноги сам переставляет. Справа — верный Арчибальд, который поддерживает их обоих.

— Где… остальные? — с трудом двигая пересохшим от жажды языком, спросил Тони. — Сколько их?

— Отстали… Они не хотят идти, не могут.

— Сколько их? — переспросил Тони.

— Во время… последней… переклички было сорок два, — ответил, запинаясь, Арчибальд. — Давай посидим. Устал. На платформе нас было сорок два. Потом один старик упал… Нет, он сначала умер, а затем упал… Считай сам. Я посижу.

— Я тебе посижу, — прошептал в ярости Тони. — Ублюдки! Все ублюдки! Они, видишь ли, не хотят идти. Возвращайся и приведи их. Сейчас же! И скажи этому стаду скотов, что, если они через десять минут не будут здесь, я лично набью каждому рожу. Иди! Скажи им, что я сам всех пересчитаю.

Макфейл опёрся о стену тоннеля. Дэвид наконец оторвался от его плеча и, пользуясь короткой передышкой, сполз на бетонный пол — без слов, без стона.

Арчибальд ушёл.

Тони достал пистолет, проверил обойму. Четыре патрона. Негусто. Если в подземелье опять объявится какой–нибудь новый Флайт, им придётся туго. Впрочем, станция рядом, уже недолго им мучиться в этих бесконечных норах.

Он по–прежнему боялся думать о том, что ждёт их наверху. Руины, пожарища, миллионоликая смерть — такое не увидишь и в кошмарном сне. Город, очевидно, разрушен дотла. Если они выберутся, если найдут продукты питания и воду, если сумеют уйти в глубь страны, всё равно смерть догонит их. Радиоактивным дождём, холодом, голодом, болезнями. А пока главное — найти выход из подземного лабиринта, пробиться к свету. Пусть смертельному, атомному, зажжённому самим дьяволом, но — к свету! И во что бы то ни стало вывести своих спутников на поверхность земли, пересчитать, чтобы ни один не потерялся по дороге, и сказать: «Я вас вывел, леди и джентльмены. Убирайтесь теперь ко всем чертям».

Тони достал термос, дал хлебнуть вконец обессилевшему Дэвиду несколько глотков кофе.

Хочешь не хочешь, а Дэвида придётся взять с собой — пропадёт парнишка без него. Он и так доходяга. А вот Арчибальд… Пускай поступает как хочет. Если он знает свой способ, как выжить после атомной бомбардировки, — распрощаемся. Нет, будем вместе. Втроём, спина к спине, уже круговая оборона. На поверхности теперь столько флайтов развелось — не сосчитать. Они перегрызут горло каждому, кто окажется хоть немножко слабее, кто побоится или не сумеет первым украсть, ударить, выстрелить…

Тони услышал топот множества ног и поспешно поднялся.

Он не помнил, сколько шёл после этого. Десять минут, час — какая разница.

Очнулся от свежего воздуха, который просачивался из тьмы тоннеля. Обрадовался. Где воздух, там — жизнь.

Через несколько минут показался край платформы.

— Она! — чуть не вскрикнул Тони. — Та самая станция, которую я столько искал… Сейчас… Ещё несколько минут — и свобода!

Они увидят… Что они там увидят, на поверхности? Впрочем, опять–таки — какая разница!

Он посветил на часы — они стояли.

Люди, которые едва плелись за ним, без всяких слов поняли: избавление близко. Они быстрее зашаркали ногами, дыхание их стало ещё более частым и прерывистым.

Вот и ведущие наверх эскалаторы. Стального щита–заслонки, к счастью, нет.