Марфа Московская - Игра

Вернувшись в дом, я обнаружила кота, сидящего на скамье с письмом в зубах, с тревогой поглядывающего на меня. Я взяла конверт, оторвала уголок и стала читать вслух – написала подруга.

Привожу текст полностью:

"Здравствуй, Марфа! Мы договаривались, что я не буду тебя тревожить минимум год. Однако, события повернулись таким образом, что я не могла не написать о том, что меня очень обеспокоило.

Вчера вечером мне позвонили в дверь. Твой Шпендель выглядел очень испуганным и забился под диван. Я даже не хотела открывать, но женщина за порогом представилась твоей старой знакомой. Я очень удивилась и сначала задала несколько вопросов, после чего решилась впустить ее в прихожую.

Твоя знакомая мне не понравилась хотя бы потому, что не сняла темных очков, войдя в квартиру…

Она пыталась узнать, где ты сейчас находишься, чтобы якобы что-то передать тебе. Я ответила, что ты надолго уехала в Америку по контракту, и адреса твоего я не знаю, кроме электронного ящика. Тогда она попросила меня дать хотя бы его, и мне ничего не оставалось, как дать твой e-mail, чтобы она ничего не заподозрила и побыстрее убралась. Дама сухо поблагодарила меня и ушла.

Шпен весь вечер ходил, как побитый, с опущенным хвостом, не поужинал и лег в гостиной, на кресле, хотя всегда спит у меня в ногах.

А через день на твой адрес пришло письмо. Вот его суть: оказывается, Герда не погибла тогда в Бубастисе. Избежать смерти ей помог случай – она почуяла неладное, и пока все завывали у входа в тайник, пошла искать исчезнувшую Шейлу. Кошка долго не могла найти следы, но в конце концов, перед самым рассветом, обнаружила запасной вход в пещеру… Чуть позже она стала тайным свидетелем разыгравшейся между тобою и Шейлой драмы, поставившей точку в этой истории. В тайнике она выпила Эликсир и вновь превратилась в женщину.

В Каир Герда вернулась вместе с неудачливыми археологами, сказав, что ее попросту забыли пьяные друзья, оставив здесь без денег и документов. Каким-то образом, может быть, благодаря своему уму и пронырливости, она осела в городе и два с половиной года совершенно официально прожила там. Ведь Герда изначально родом из Египта – наверняка она знала всякие ходы-выходы, чтобы найти там свою нишу. И вот теперь проклятая кошка вернулась в Россию и ищет тебя – неизвестно, зачем. Она предложила встретиться и ждет решения.

Марфа, мне это все очень не понравилось, и я спешу предупредить тебя об этом. Конечно, я ей ничего не написала, но думаю, если она в ближайшее время не получит ответа, то вновь заявится ко мне. Не знаю, что мне теперь делать; я почему-то связываю ее появление с очередной трагедией.

В любом случае, ответ от тебя будет идти очень долго – слишком долго, чтобы что-то предпринять от твоего имени. Так что не обижайся, если мне придется действовать по своему усмотрению.

В остальном все нормально. По-прежнему очень волнуюсь за тебя и надеюсь, что в лесу тебе полегче…

Твоя Машка".

Прочитав письмо, я зарычала. Проклятье! Нет, умереть мне спокойно точно не дадут. Глупая Машка наломает дров, надо спешить. Какого черта вернулась Герда?!

– Вот это да! – сказал кот, взволнованно соскакивая на пол, – Выходит, точка в этой истории еще не поставлена?

Вопрос повис без ответа, как топор в прокуренной комнате.

На сборы и ремонт лыж мне понадобилось несколько часов. Мы вышли после одиннадцати утра, когда солнце повесило свой бледный диск низко над лесом; хоть погода хороша, и то хлеб! Я повесила огромный замок на дверь, подсунув под него невнятную записку о срочной передислокации.

Жаль, что грузовик был упущен – теперь мне предстояло пройти почти полтора десятка километров на лыжах до поселка Кепа, по сильно пересеченной местности, в жуткий мороз, с тяжелым рюкзаком за плечами… Из рюкзака, покачиваясь, торчала голова кота, который хищно щерился на почетный эскорт – почти все окрестное зверье собралось провожать меня. Сойки, дятлы, щуры перелетали с ветки на ветку, стряхивая снежные покровы с тяжелых еловых лап. Бойкие клесты успевали по дороге клюнуть из шишек семечко-другое, совмещая приятное с долгом. Четырехногие, не издавая ни звука, семенили по бокам, вырисовывая на насте причудливые цепочки следов. С самыми смелыми, которые подобрались ко мне на расстояние вытянутой руки, я попрощалась лично. А хромую рысь долго трепала по загривку, и рысь плакала – она чувствовала во мне кошку и привыкла ко мне. Одни лишь совы безмятежно спали в дуплах, развесив пушистые уши – им снилась охота со счастливым концом…