Филип Дик: О неутомимой лягушке (с пояснениями Фёдора Демидова)

— Зенон был первым по-настоящему великим ученым, — изрек профессор Харди, окидывая аудиторию суровым взглядом. — Возьмите, например, его парадокс с трубой и лягушкой. Как показал Зенон, лягушка никогда не достигнет конца трубы, если длина каждого ее нового прыжка составляет половину длины предыдущего. Всегда будет оставаться малое, но вполне реальное расстояние…

Пока студенты, пришедшие слушать лекцию по физике, осмысливали сказанное профессором, в аудитории царила тишина. Затем из задних рядов медленно поднялась рука, и Харди недоверчиво взглянул на ее обладателя.

— Ну? — сказал он. — Что еще, Питнер?

— На занятиях по логике нас учили, что это не так. Профессор Гроут сказал…

— Гм!

— Профессор Гроут сказал, что трубу она все-таки одолеет.

Харди сложил руки на груди.

— На моих занятиях лягушка никогда не достигнет конца трубы. Я сам изучил эту проблему и в этом убежден. Например, если она прыгнет…

Зазвенел звонок.

Студенты дружно поднялись со своих мест и направились к выходу. Когда последний из них покинул аудиторию, Харди достал трубку и тоже вышел в коридор. Он взглянул сначала в одну сторону, потом в другую: ну так и есть — совсем неподалеку стоял профессор Гроут и пил воду из фонтанчика, утирая подбородок.

— Гроут, — произнес Харди. — Идите сюда!

Моргая, профессор Гроут оторвался от фонтанчика.

— Что случилось?

— Идите сюда, — сказал Харди и направился к нему сам. — Как вы смеете трогать Зенона? Он был ученым и как таковой является принадлежностью моего курса обучения, а никак не вашего. Оставьте Зенона в покое!

— Зенон был философом! — Гроут возмущенно уставился на Харди. — Впрочем, я знаю, что у вас на уме. Этот парадокс с лягушкой. К вашему сведению, Харди, лягушка с легкостью… Вы дезинформируете своих студентов. На моей стороне логика!

— Ха, логика! — Харди фыркнул, сверкая глазами. — Старые пыльные максимы! Совершенно очевидно, что лягушка должна остаться в трубе навсегда!

— Она выберется!

— Не выберется!

— Джентльмены, вы закончили? — раздался рядом спокойный голос, и они резко обернулись. Позади с мягкой улыбкой на губах стоял декан факультета.

— Если да, то не согласитесь ли вы заглянуть ко мне в кабинет.

Гроут и Харди переглянулись.

— Видите, что вы наделали? — прошипел Харди, входя в кабинет декана. — Снова из-за вас неприятности.

— Из-за вас. Из-за вашей лягушки!

— Садитесь, джентльмены! — Декан указал на два стула с жесткими спинками. — Садитесь поудобнее. Мне, право, жаль беспокоить вас, когда вы так заняты, но мне действительно необходимо с вами поговорить. Могу я поинтересоваться, что послужило причиной вашего спора?

— Зенон, — пробормотал Гроут.

— Парадокс с лягушкой.

— Понятно, — декан кивнул. — Понятно. Парадокс, которому две тысячи лет. Древняя загадка. И вы двое взрослых мужчин стоите в коридоре и спорите, как…

— Проблема заключается в том, — сказал Харди, — что никто никогда не проводил экспериментальной проверки.

— Тогда вы двое и будете первыми, кто посадит лягушку в трубу и проследит, что из этого получится на самом деле.

— Но лягушка не станет прыгать в соответствии с условиями парадокса.

— Вы должны ее заставить, вот и все. Я даю вам две недели на то, чтобы подготовить эксперимент и определить истинный ответ на эту детскую загадку. Мне надоели бесконечные споры, и я хочу, чтобы вы покончили с этой проблемой раз и навсегда…

Работа над проектом «Лягушачья камера», как его вскоре окрестили, началась с размахом. Университет выделил двум непримиримым ученым подвальное помещение, и Гроут с Харди сразу же принялись налаживать оборудование. По мере того как двухнедельный срок приближался к концу, они пропускали все больше и больше лекций. А «Лягушачья камера» тем временем росла и все больше и больше становилась похожей на длинную секцию обычной водопроводной трубы, только очень большого диаметра, расположившейся вдоль стены подвального помещения. Один конец ее исчезал в нагромождении проводов и аппаратуры; с другого конца крепилась дверца.

И наконец все было готово. Рано утром Гроут спустился в подвал и обнаружил, что Харди уже там: он стоял, заглядывая в трубу.

— Послушайте, Харди, — сказал Гроут, — мы ведь договорились не трогать установку, если кто-то из нас отсутствует.