Инна Гарина - Книга без переплета

На лице королевы Дамора после недолгого удивления выразилось удовлетворение, которое она, впрочем, постаралась скрыть. Король же выглядел растерянным не хуже своего сына.

Овечкин тоже было впал в замешательство. Но очень быстро вспомнил, что здесь в зале присутствует среди прочих Босоногий колдун. Видимо, это и был последний обещанный почтенным старцем фокус - неведомо откуда взявшееся сходство Сандомелии и принца Ковина. Михаил Анатольевич покачал головой и тут же сам себя одернул. Не думать ни о каких босоногих колдунах! Принц Тайрик глубоко вздохнул и приготовился к дальнейшему разбирательству.

Присутствующие тоже опомнились довольно быстро, и дело взял в свои руки архиепископ. Сначала он приступил к допросу монахини Сандомелии, как главного действующего лица. Он спрашивал, а она отвечала слабым умирающим голосом, но вполне толково, ни разу не позволив себе больше никаких выпадов и никакого насмешливого тона. И торжественно поклялась под конец в истинности своего заявления.

Допросили ее служанку, допросили дворянина Мартуса. Бритоголовый же монах с безумным взором, оказавшийся настоятелем монастыря, в котором якобы воспитывался Овечкин, повел себя очень странно. Когда очередь дошла до него, он невнятно пробормотал, что видел этого ученика не однажды, но в каком перерождении это было, затрудняется сказать, потому что именно в данный момент беседует с ангелами и не может отвлекаться. Никого сказанное им не удивило, и монаха оставили в покое. Выслушали показания повитухи и кормилицы. Заставили Овечкина предъявить свое родимое пятно. Затем мирное течение судебной процедуры было нарушено небольшим скандалом. Принца Ковина также попросили показать плечо для сравнения, и принц, и без того пребывавший в молчаливом негодовании, немедленно взбеленился. Он позволил себе накричать на духовное лицо, послал к черту Сандомелию и собирался уже оскорбить действием подступившего к нему дворянина из свиты Редрика, когда король, махнув рукой, велел оставить принца в покое.

- Нет у него никаких родимых пятен, - буркнул Редрик. - Это многим известно...

На фоне нервозности и грубости принца спокойствие и кротость его соперника выглядели достойно. Спрашивать Овечкина ни о чем не стали, да и что он, собственно говоря, мог добавить к сказанному свидетелями и самими участниками подмены? Доказательства его высокого происхождения были предъявлены и сомнений как будто не вызывали. И не последнюю роль среди них сыграло сходство Ковина и Сандомелии - этакое молчаливое свидетельство родства...

Допрос был завершен, и в зале воцарилась тишина. Архиепископ погрузился в размышления и по прошествии некоторого времени объявил, что считает дело решенным. Как сторонний человек и лицо духовное, он рассмотрел все доказательства и полагает, что именно Тайрик является подлинным принцем Дамора, а Ковина должно счесть незаконнорожденным плодом связи короля Редрика с придворною дамой Сандомелией. Официальное же признание этого факта должно быть совершено государем и государыней Дамора, под каковым документом он, архиепископ Даморский, без тени сомнения поставит свою подпись.

И едва он закончил свою речь, как с места поднялась королева. Бледная, с сурово сжатым ртом, она обвела глазами все собрание и не дрогнула, когда принц Ковин, поймав ее взгляд, подался к ней с умоляющим выражением на лице. Глаза ее остановились на Овечкине.

- Я признаю Тайрика своим сыном и принцем Дамора, - сказала она громко и решительно. - Подойди ко мне!

У Михаила Анатольевича перехватило дыхание.

Он все понимал. Он был уверен, что несмотря ни на какие доказательства, король с королевой знают, кто он такой на самом деле. То есть не знают, конечно, они предполагают, что он - сын Сандомелии. И то, что королева решила его признать, означало только одно - он нужен ей из каких-то государственных соображений. Ее материнские чувства не имели для нее сейчас никакого значения. И все же в этот момент ему сделалось очень не по себе. Только сейчас до него дошло, что творит он сам. И хотя он не собирался навсегда отнимать трон у законного наследника - Босоногий колдун заверил его, что сразу же по расторжении брачного договора с принцессой Маэлиналь принц Тайрик исчезнет бесследно и права Ковина будут восстановлены, - ему все-таки было жаль принца, от которого только что прилюдно отреклась родная мать. Ему было бесконечно жаль королеву, решившуюся на подобный шаг. Ему было стыдно за себя, участвующего в этой трагикомедии. Но... принцесса Май...