Инна Гарина - Книга без переплета

Он подавил снова грозящий прорваться смех и с надеждой взглянул на Ловчего.

- Позволим, - вдруг подал голос Пэк, приближая к самой границе огня свое точеное личико с горящими глазами. - Хоть всю жизнь!

Голосок у него оказался тонкий, но вполне человеческий, как у ребенка.

- Если тебе не надоест, конечно, - добавил он и ухмыльнулся. - У нас тут бывает скучновато. Такие веселые путники, как ты, забредают редко. В основном, шарахаются от нас, а то начинают ныть о своих несчастьях, полагая разжалобить...

- Но, но, - предостерегающе сказал человек без лица. - Не распускай язык. Наш гость забрел сюда случайно. Не хочешь ли ты, Овечкин, перекусить, к примеру?

- Нет, - ответил Михаил Анатольевич и улыбнулся. Улыбка ему удивительно шла, придавая его невыразительному лицу какое-то простодушное обаяние. Только Овечкин этого не знал. - Я бы, пожалуй, все-таки выпил еще глоточек.

Есть он и вправду не хотел, хотя нынче вечером усилиями домового яичница, сжаренная им себе на ужин, так и осталась нетронутой. Вот отдохнуть, поспать действительно не помешало бы... но ему вдруг стало жаль расставаться с этим сном. Он внимательно следил за тем, как на ладони Ловчего опять возникает из ничего фляга, как движутся тонкие белые пальцы призрака, отвинчивая крышку... Жар от костра приятно согревал, и совсем не хотелось думать о том, что будет дальше. Так бы и сидел здесь, действительно, всю жизнь...

- А куда ты пойдешь утром? - спросил Пэк, раскачиваясь в огне.

- Не знаю, - неохотно ответил Овечкин, принимая у Ловчего флягу.

Второй глоток прошел значительно легче, согрел тело и душу и прояснил мысли. Спать расхотелось. Захотелось говорить.

- А можно спросить, что вы тут охраняете? - полюбопытствовал Михаил Анатольевич, оглядываясь на ели, окружавшие поляну со всех сторон.

- То, что тебе не нужно, - сурово ответил призрак. - Ты ведь пришел сюда случайно, как ты сказал? Тебя не прислала Лесная ведьма и не привел цвет папоротника. Случайно... хотя ты не выглядишь ни бродягой, ни миджнуром - обезумевшим от любви юношей из восточных сказаний. Кто же ты, Овечкин?

- Я не хочу говорить об этом, - нахмурился Михаил Анатольевич.

- Почему?

- Ну... потому что мне неприятно.

Ему и вовсе не хотелось вспоминать сейчас о часах, проведенных на скамейке в Таврическом саду, когда открылась вся бездарность его жизни. Но Ловчий явно остался неудовлетворен таким ответом, и Михаил Анатольевич поискал и, к своему удивлению, нашел слова, объяснившие ему самому, что он чувствовал.

- Я не хочу возвращаться к прошлому, - сказал он. - Не хочу возвращаться к себе, каким я был.

И умолк, глядя в тень, скрывающую лицо призрака. Ловчий помедлил и кивнул.

Какое-то время они молчали. В голове у Овечкина звенела пустота, и он бездумно глядел в костер, на завораживающе плавные движения огненной саламандры.

- А мне это непонятно, - сказал вдруг Пэк. - Послушай, смертный... до утра далеко! У тебя есть тайна, и я умираю от любопытства. У нас тоже есть тайна. Давай сыграем в кости?! Твоя тайна против нашей, идет?

Михаил Анатольевич только собрался отрицательно покачать головой, как оживился и Ловчий.

- Скоротаем время, - он потер руки. - Ставки велики, но тем интересней. Соглашайся, Овечкин! Кто будет метать - ты, Пэк, или я?

- Ты, - ответствовала саламандра и легким изящным движением пятипалой ручки, столь похожей на человеческую, выбросила из огня два пылающих, словно раскаленные угли, кубика. Ловчий подхватил их на лету. - А то наш гость, пожалуй, обожжется, принимая кости из моих рук!

- Итак, - объявил призрак, - если ты, Овечкин, проиграешь, ты расскажешь нам, почему ты так не любишь свое прошлое. А если проиграю я, ты узнаешь, что мы здесь охраняем.

Михаил Анатольевич еще колебался. Но глаза Пэка заполыхали таким азартом, а у Ловчего от предвкушения стали даже, кажется, прорисовываться какие-то черты лица... ему не захотелось огорчать стражей своим отказом.

- Ладно, - нехотя сказал он. - Только объясните мне, как это делается. Я никогда не играл в кости.

- Проще пареной репы, - весело отвечал Ловчий. - Гляди - встряхиваешь их вот так и бросаешь.

Он разжал руки. Два огненных кубика покатились по земле, постепенно тускнея, и замерли у ног Овечкина.

- Тройка и четверка - итого семь, - сказал призрак. - У кого выпадет больше, тот и выиграл.

Он нагнулся и быстрым движением подобрал кости с земли.

- Странный ты человек, Овечкин. Как можно этого не знать? Ну, ладно, теперь играем...