Николай Орехов - Белое пятно на карте

Так и сидел редактор журнала за своим рабочим столом, не решаясь взять в руки фломастер и поставить свою подпись в верхнем углу сверстанного номера, чтобы закрутилась, завертелась могущественная полиграфическая техника, чтобы через несколько минут свежий, пахнущий типографской краской оттиск вышел в свет, поступил к подписчикам, тяжелыми томами осел в библиотеках, в одной из которых семь лет спустя развернет его взволнованный Валерка и прочтет мелким шрифтом напечатанный на последней странице этот самый закон хрононавтики, навсегда отрезвший ему возвращение домой, к себе, к Нине…

И в это же время в одном из жилых уголков Солнечной Системы спокойно спит высокий мужчина — человек, который предпочел добровольную хроноамнезию и жизнь рядового репортера — прижизненной славе изобретателя, обреченного на тоску по родному времени, по любимым людям. Высокий стройный мужчина с характерным прищуром невеселых глаз, не помнящий своего прошлого, — бывший пэтэушник Валерка Фролов. Хрононавт, репортер, взявший интервью у самого себя…

Единственное, чего не смог заставить себя сделать Валерка Фролов, так это вернуться после беседы на берегу реки в то же будущее, в столетний юбилей своего изобретения. Но зато незнакомца с удочками Валерка запомнил очень хорошо и выбрал для себя его жизнь, его время, его такой характерный прищур все понимающих печальных глаз…

В это же самое время, только ровно сто лет назад, в маленькой комнатке на окраине города, на узкой кровати спит Нина. И снятся ей воздушные, почти невесомые, голубые, розовые, белые праздничные платья. А на столике, возле самой кровати, в высокой прозрачной вазе вечно пламенеют огненно-красные тюльпаны.

Крыльцо скрипнуло под его ногой…

Сай выронил книгу из рук. Она неудачно перевернулась в воздухе и упала на пол переплетом вверх — прямо на раскрытые страницы. Сай расстроился — он не любил неаккуратного обращения с книгами. Теперь страницы наверняка помнутся и останется след — складка на бумаге.

Крыльцо скрипнуло под его ногой…

Как только Саймон Бишоп дочитал книгу до этого места, ему вдруг послышался странный звук в саду за окном. Где-то у крыльца. Скрип не скрип, а так — шорох какой-то. Но даже и не сам звук насторожил Сая, а странное совпадение действительного шороха и скрипа, о котором он только что прочел.

Сай прислушался. В комнате стояла особенная, напряженная тишина. В саду тоже было тихо. Это настораживало еще больше.

Дело в том, что он читал книги очень быстро, держа в поле зрения не одну—две строки, как обычный читатель, а сразу треть, а то и половину страницы. Этому он научился на курсах скорочтения для бизнесменов, выложив почти сотню долларов. Там их специально тренировали удерживать в зрительной памяти сразу весь финансовый документ. Вот и теперь он хорошо помнил, что дальше по тексту убийца за окном должен затаить дыхание и, не двигаясь, выждать несколько минут, чтобы жертва успокоилась.

Книга лежала на полу, белея обложкой.

Еще несколько минут назад Саю было просто смешно. Он не был суеверен и даже немного гордился своим скептицизмом. Забавное совпадение, не более того: он, Саймон Бишоп, высокопоставленный финансовый служащий, встретил свое имя на первой же странице случайно купленного им детективного романа. Книга имела броское название — «Семь убийств одним кинжалом» и привлекла Сая дешевизной. Теперь, услышав скрип на крыльце, он вдруг почувствовал острый и чуточку тревожный интерес к развитию сюжета. Сай тут же перевернул десяток страниц, нашел конец первой главы и медленно прочитал последнюю фразу:

Кинжал вонзился в грудь Саймона Бишопа, финансиста…

Теперь эта фраза стояла у него перед глазами.

Может, просто совпадение? Не отрывая взгляда от двери, Сай свесился с дивана и с трудом дотянулся до книги. Так и есть — две страницы помяты. Если имя жертвы в книге — всего лишь совпадение и убивают его тезку, какого-то вымышленного финансиста Саймона Бишопа — это нетрудно будет проверить. Только-то и всего, что переждать несколько коротких минут…

Конечно, это совпадение. В конце концов, имя Саймон Бишоп достаточно широко распространено. Ну а то, что в криминальных романах чаще всего злодейски убивают именно финансистов, и вовсе трюизм. Тривиально до того, что даже злость на досужих сочинителей не берет. У кого доллары — за тем и охотятся. Все как в жизни…