Николай Орехов - Белое пятно на карте

— Помнишь, ракушки собирали? — спросил он меня. — Такие плоские, с гребешками?

Я помнил, как не помнить. Бабушка моя этими ракушками все уток кормила.

— Так вот, в прошлом месяце леспромхоз государству двести десять граммов жемчуга сдал. Речного, из этих самых ракушек.

Жемчуг — это уже серьезно. Жемчужный промысел на Руси захирел столетия назад. А жемчуг из Песчаной…

Я внимательно посмотрел на Сергея. Он деловито собрал рыбу, пристроился у костра, где было посветлее и не ел глаза дым, и принялся ловко чистить рыбу. Лезвие ножа так и сверкало над дощечкой.

— Да не томи душу, — взмолился я. — Выкладывай, что знаешь.

— Геологи проверяли, — откликнулся он, — ничего особенного. Торф да глина. Я у них даже счетчик Гейгера попросил. Фон — самый что ни на есть обыкновенный.

— Может, вода какая особенная?

— Вода? Вкусная вода… Нет, и в воде ничего не нашли.

Он отложил нож в сторону, повернулся ко мне всем корпусом и негромко заговорил:

— Я вот думаю… Может, в человеке все дело? А? Народ у нас, сам знаешь, какой… Душевный народ. Я когда биофак закончил, меня на Черное море распределяли. У нас там биостанция, все туда рвались. Так я отказался, сюда попросился. Дома лучше.

Он сказал эти слова: «дома лучше» — с той же запомнившейся мне интонацией, как будто точку поставил.

Я промолчал, а про себя подумал: чтобы так говорить, надо иметь на это право. Сергей имел — он был дома…

А утром, поныряв немного на глубине, причем не так уж и далеко от берега, я вытащил из ила несколько черных, поросших зеленью раковин. В трех из них были жемчужины, одна довольно крупная.

…Полгода спустя Сергей прислал мне о оказией небольшую посылку. В берестяном туеске, пахнущем лесом, солнцем и детством, аккуратно завернутые в чистую полотняную тряпочку, лежали два причудливой формы корешка, слегка похожие на пляшущих человечков, — женьшень…

Я долго думал: может, и действительно в человеке все дело? Аномалия аномалией, а люди у нас в Сосновке и в самом деле очень хорошие.

А совсем недавно все прояснилось. Дело действительно было в человеке, и человеком этим был… Сергей. Он не просто добросовестно охранял природу нашей Сосновки, но и проводил различные опыты по акклиматизации животных и растений, по улучшению микроклимата, флоры и фауны. Причем, как часто бывает в нашей глубинке, да и не только в ней, делал все в одиночку, пользуясь советами случайно встреченных специалистов… Зато теперь в кашей маленькой Сосновке открыт филиал НИИ охраны природы, а Сергей, как организатор «аномалии», по праву занимает должность директора.

В будущем году собираюсь опять в Сосновку. Приглашаю всех желающих: поехали в город нашего детства. Люди там — замечательные! А стерляжья уха — просто объедение…

Более липкой планеты Олегу не попадалось. Липкой в самом буквальном смысле — он едва вытягивал ноги из густого, как смола, слоя черной блестящей грязи. Болото занимало все видимое пространство, а может быть, и всю поверхность планеты. Еще с большим нежеланием грязь принимала ногу обратно — Олегу приходилось с большим трудом продавливать упругую, как резина, и плотную, как слежавшийся снежный наст, прослойку.

Эти однообразные «чмок-шлеп» («чмок» — нога пошла вверх, «шлеп» — вниз) порядком ему надоели. Скафандр был заляпан, руки — по локоть в грязи, и даже полукруглое обзорное стекло шлема все покрылось россыпью маленьких смоляных шариков — очистка не справлялась. Олег оглянулся на остальных — ребята брели по смоляному болоту полусогнувшись, какой-то странной, замедленной, как в кино, плавной походкой. Он тоже попробовал скользить по грязи на подошвах, не вынимая ног. Стало значительно легче. Дно было чистым и ровным. Плотный поверхностный слой оказался тонок, и ноги взрезали его, как маленькие ледоколы, а сама черная жидкость почти не оказывала сопротивления. Словно все ее силы уходили на то, чтобы не пропускать ничего сверху и не выпускать снизу. А самое главное, теперь не надо было тратить столько сил на отрывание подошв и отряхивание с них пудовых ошметков грязи.

И все из-за прошлого урока! Не учесть такой мелочи! А в результате — незачет всей группе и дополнительное практическое занятие по изучению сил поверхностного натяжения. Вот оно — поверхностное натяжение, под ногами! И где они только планету такую откопали? Игровой полигон, называется… Тоже мне, игры!

Рядом протяжно чавкнула грязь, принимая в свое лоно чье-то массивное тело. Олег обернулся. Это оказался Игорь, который, догнав его, видимо, пытался шутя ткнуть Олега в бок кулаком, но, промазав, не сумел удержаться на ногах и с разгону плюхнулся в грязь. Олег не выдержал и рассмеялся, забыв досаду на преподавателей: так неуклюже барахтался Игорь в обширной грязевой ванне, пытаясь подняться. Э-э-э, нет не выйдет! Поверхностное натяжение, думать надо! Уж если мы подошвы еле-еле от смолы отрываем, то какое же усилие надо приложить, чтобы… так, площадь тела раз в тридцать-сорок больше, чем подошв… значит — вдвоем, и то с трудом! Олег наклонился и крепко ухватил друга за руку…