Алекс Гарридо - В сердце роза

- Хорошо, потом, все сразу и по порядку. Здесь ты царь и я повинуюсь. Только спать я не буду!

- Хорошо, - с легкостью согласился Акамие. - Если ты не передумаешь после купания и еды.

Эртхиа окунулся в бассейн, запил вином хороший кус мяса, приготовленного и приправленного именно так, как он любил всю жизнь, набил рот халвой и тщательно вновь прополоскал его лучшим вином и - не растянулся на коврах, сморенный усталостью, а стал только угрюмее и нетерпеливее, словно не остались за спиной несчитанные парсаны между Аттаном и Аз-Захрой. Акамие сидел с ним за столом, сам только из учтивости отщипывая кусочки пресной лепешки. Так и не привык он есть помногу, особенно днем, он, всю жизнь спавший с утра до вечера и бодрствовавший с вечера до утра.

- Пошли кого-нибудь к привратнику, - сказал ему Эртхиа. - У него моя дарна.

- Та самая? - встрепенулся Акамие.

- Она.

- Как ты зовешь ее?

Эртхиа пожал плечами.

- Жаль, что ан-Араван не записал ее имени. Никакого ей подобрать не могу. Как ни назову - все не то. Прежняя моя, которую в походе разбил, ты же ее помнишь?

Акамие помнил - кивнул.

- Я тебе еще пел, когда из Аттана возвращались, - на всякий случай уточнил Эртхиа.

- Я помню, - сказал Акамие. - Жаль ее.

- Жаль. Ее звали Серебряная. А эта! Никакое имя ей не впору. Пошли за ней. Я тебе спою. Я песню сложил. Не ко времени, да что ж теперь. Плачей я не сочинял никогда, только утешения.

- Я помню.

Пока ходили за дарной, Эртхиа, казалось, не знал, чем занять руки, куда спрятать взгляд. Наконец, освобожденная от покровов, блеснула крутым изгибом дарна, и Эртхиа привлек ее к себе движением уверенным и нежным, так что у Акамие жар опалил щеки, и он оглянулся - так, в никуда кинул просительный взгляд.

- Вот песня, - сказал Эртхиа. - Ехал я через Суву...

- Через Суву? - переспросил Акамие. - Это же в другой стороне.

- Ладно, потом, - мотнул головой Эртхиа, и принялся подкручивать колки костяным ключом. Перебрал лады, подумал.

- Я никогда еще не пел ее.

И вольной рукой ударил по струнам.

Что от тебя осталось,

похитивший мое сердце?

Высокий огонь взвихрился,

как полы плаща

путника,

так внезапно

повернувшего вспять.

Где я тебя увижу?

Возлюбленный пламени,

где бы оно ни пылало,

в пламени ты пылаешь,

похитивший мое сердце,

напоивший его огнем.

Пламени всплеск,

шелк золотой,

сиянье

вот где тебя я увижу.

Что от тебя осталось,

если так огонь ревнив,

и после его объятий

никто тебя не видел,

и не знают,

какой дорогой ушел ты,

и какой вернешься,

так что некому вслед махнуть рукою.

Где мне искать тебя,

у каких ворот встречать,

в сторону какую посылать гонцов...

В середине песни от стены отделилась тень, и Дэнеш, в сером, неприметно-сером теней и лазутчиков, приблизился и сел позади Эртхиа, не спугнув песни ни движением, ни звуком.

Их стало теперь трое, и все трое жадно и терпеливо дослушали, пока растает последний отголосок, и только потом Эртхиа опустил дарну на колени и обратил к Акамие вопросительный взгляд.

Акамие прерывисто вздохнул.

- Каких слов ты ждешь? - и покачал головой. - Нет таких слов. Если бы он это слышал! Он бы вернулся. С той стороны мира вернулся бы. Спроси Дэнеша, - и указал взглядом за спину Эртхиа.

Дэнеш кивнул. Эртхиа, обернувшись, увидел его и вскочил.

- Ты?!

Они обнялись.

- Что же Акамие тебя прятал? Или ты сам прятался, лазутчик? Почему не показался мне раньше?

- Меня здесь и не было, - улыбнулся Дэнеш. - Я только что приехал. Сразу следом за тобой. Я по твоим следам ехал.

- По следам? Ах, да, Руш ведь!

- И Веселого я узнал.

- Но ты больше года не видел ни их, ни их следов.

- Ты вот меня тоже давно не видел, но ведь узнал же. Никакой разницы.

- Никакой ему разницы! Откуда же ты ехал?

- Через Суву, - уклончиво ответил Дэнеш.

Акамие, сидевший неподвижно, с опущенным взором, вскинулся при этих словах.

- А, - надулся Эртхиа, - лазутчиков не спрашивают, куда и откуда.

- Эртхиа, ты и сам сегодня скрытен, - сказал Акамие. - Что за путь ты выбрал? Аттан от нас к западу, а Сува к востоку.

Эртхиа махнул рукой, уселся на ковер, погладил дарну.

- Да что тебе? Так... захотелось. Я там и песню сложил. Тебе жаль, что я без твоего позволения по Хайру гуляю?

- Эртхиа, - нахмурился Акамие, - ты ведь не для того ехал из Аттана, чтобы песню сложить. И сюда - не для того, чтобы меня обидеть. Ты скажешь, зачем приехал и почему через Суву? Если не хочешь, я не буду спрашивать, но скажи это вслух. Как я могу догадаться?