Алекс Гарридо - В сердце роза

- Выросла. И ты дома. Как мы узнали - так и в путь. Вот и приехали, невесту тебе привезли. Подходящий случай. Не торопишься в Аз-Захру?

Дэнеш покачал головой, посмотрел на небо. Солнце наполовину уже за горой, птицы откружили, устроились на ночлег, только одна вдалеке видна мелькающей точкой. Голубь летит, торопится гонец. Еще далеко, не узнать, откуда, кому несет весть. Сегодня, значит, свадьба, а что скажет Акамие? Скажет: так хотела Судьба, и все. Не упрекнет, не пожалуется. А то и не узнает ничего. Зачем Дэнешу говорить о своей женитьбе? Никогда его жена не покинет затерянного в горах селения, никогда Акамие не спросит...

- Невесту привезли? А к свадьбе не готово ничего. Дом пустой. Вчера только приехал. Как быть?

- Ну что же, шагата, по-простому, по дедовски: обвяжем ее косу вокруг срединной опоры - и готово.

- Не могу, Хаст, твою дочь взять, как безродную. Честь для меня породниться с тобой. Ей быть рабой в моем доме, но свадьба - ее царствование. Не могу так.

Дэнеш понимал, что долго отнекиваться - нанести смертельную обиду. Хаст и так сделал лицо церемонное, сузил над почтительной улыбкой глаза.

- Нет, шагата, это для нас честь ...

Запели, захлопали над домом крылья. Дэнеш оглянулся - сизый, грозовой, с яркими глазами пал на крышу голубь, засеменил по земляному настилу.

- Хаст! - указал на голубя Дэнеш, с трудом удерживая в гортани хлынувшую радость. - Хаст!

- Вижу... - отозвался Хаст. - Утром поедешь?

Дэнеш мотнул головой, поднося к губам серебряный свисток.

- Сейчас надо.

И, пряча глаза, поспешил в дом. Мальчик кинулся за ним, подхватив таз с водой.

Переоделся в чистое, в бесшовную рубаху из лубяных волокон, кожаные штаны, прошнурованную родовым узором безрукавку, натянул ноговицы и короткие мягкие сапоги без каблуков.

Потом подошел к срединной опоре, священному ясеневому стволу, поддерживавшему кров. Поклонился, поцеловал потемневшую от времени древесину.

В столб вбиты были кованые крючья, на которых всегда, пока хозяин дома, висели перевязи с метательными ножами, мечи в ножнах, колчаны и лук, дымно-серый плащ. И дуу, флейта из тяжелого розоватого абрикосового дерева, чье имя нельзя перевести на чужой язык, потому что выйдет просто "голос", а на самом деле значит больше...

Из гнезда в перевязи Дэнеш мягким движением вытянул стальной лист на тонком черенке, собрал в кулак отросшие пряди над лицом, ровно срезал над бровями. Волосы положил в огонь родного очага, и пока они трещали, успел пожелать дому - мира, а себе - удачи. Поддерживать огонь в отсутствие Дэнеша было некому, поэтому он выгреб несколько углей и поместил их в глиняный сосуд, присыпал золой с края очага. Потом погасил огонь, чтобы тот не умирал голодной смертью и не проклял оставившего его на муку. А сосуд с углями Дэнеш передал мальчику - в ближайший дом, и там его огонь примут и поместят в свой очаг, а когда Дэнеш вернется, то возьмет у них угли, чтобы снова развести в своем доме не чужой, а родной огонь.

После этого Дэнеш вернулся к срединной опоре, надел перевязи, плащ, мечи, взял колчан и лук, сунул за пазуху дуу и, подхватив переметную суму, которая у ашананшеди всегда наготове, вышел во двор.

Ут-Шами, конь его, уже стоял во дворе, встряхивал гривой, тянул воздух в чуткие ноздри, дергал повитой жилками шкурой. Мальчик стоял рядом, держа наготовеседло и уздечку.

- Это надолго, - Дэнеш искренне вздохнул: Хасту он от всего сердца сочувствовал. - Ты, если что, отдай дочь за Урта. Он...

О Сирине

Только что ее не было - тропы, ведущей вниз, в долину.

Не было, и он стоял на краю и наблюдал с равнодушием, которое достижимо только в отчаянии, как из-под носков его сапог отрываются и медленно летят вниз камни. Долго-долго. В тишине.

А внизу шелковым покровом переливались девственные несмятые травы, такие гладкие, что в их глади отражались плывущие по небу облака.

Эртхиа наблюдал падение камней и оглядывал откосы справа и слева, надеясь найти путь в проклятую долину, когда краем глаза заметил кремнистый блеск прямо под ногами. Блик кольнул и погас, едва зрачки метнулись в его сторону. Ничего не было. Эртхиа отвел взгляд - и подавился дыханием. Тропа была, она шла прямо от носков его сапог вниз в долину, непринужденно изгибаясь без всякой видимой причины. Глаз дрогнул, Эртхиа попытался поймать видение, но оно не далось, исчезло. Эртхиа скосил глаза вправо - тропа, как ни в чем не бывало, изогнулась, опираясь на прозрачный воздух. Она парила, не окруженная ни камушком лишним... Эртхиа уставился прямо на нее. Ее не было. Но, отведя взгляд до упора влево, Эртхиа мог прекрасно разглядеть ее.