Владимир Моисеев - Демонстрация силы

– Не помнит…

– Это результат неудачного эксперимента?

Лариса неожиданно вспылила:

– Еще надо доказать, что эксперимент был неудачным!

– Но мы же видим – провал!

– Я бы не стала утверждать так категорично. Да, пока похвастать нечем, но, не исключено, что когда он все вспомнит, окажется, что ему удалось очень многое… Я бы загадывать не взялась. Он вернулся в момент реализации, понимаете?

– Но он действительно Дмитрий Дельтов?

– Без сомнения.

– Значит, надежда остается?

– Это я и пытаюсь вам объяснить.

– Он уже сканировал?

Лариса задумалась.

– Нет. Не удивлюсь, если окажется, что он разучился, – неуверенно сказала она.

Дмитрий с интересом следил за диалогом своих новых знакомых. Ему стало настойчиво казаться, что он с ними все-таки встречался. При других обстоятельствах, в другой жизни, если так можно выразиться. Вполне вероятно, что они были знакомы и очень близко. Не исключено, что их объединяли общие цели и борьба за достижение этих целей.

Из контекста Дмитрий понял также, что они затеяли какой-то важный эксперимент, который должен был стать крайне важным для всех реализовавших, а следовательно и судеб этого мира. Причем Броненосцев прямо указывал на него, как на организатора и руководителя этого начинания. И вот здесь начинались загадки. Память подсказывала Дмитрию совсем другое: он жил на Земле, в Санкт-Петербурге, умение видеть красочные сны, привело его к таинственной пирамиде, а затем помогло попасть в этот странный мир. Чем могло закончиться это путешествие, он предсказывать не брался.

В его голове одновременно сосуществовали два Дмитрия Дельтова. У каждого была своя история, свои друзья и знакомые, своя работа и свои планы. Что ни говори – неприятная ситуация.

– Посканируйте, Дмитрий Николаевич, – предложил Броненосцев. – Вы не против?

– Что сделать? – переспросил Дмитрий.

Лариса взяла его за руку.

– Я тебя научу сканировать. Перед сеансом тебе надо выспаться. А через два часа начнем.

– Выспаться во сне? – удивился Дмитрий.

– Отстань.

Через два часа Дмитрий открыл глаза. Лариса уже ждала. Она подвела его к зеркалу и дала в руки зажженную свечку. Дмитрий, не отрываясь, смотрел, как в зеркале мечется маленький отраженный лепесток пламени. Это зрелище завораживало. Он был не в силах отвести взгляд. Гипноз, что ли?

– Что я должен делать?

– Постарайся вспомнить.

– Что я должен для этого сделать?

– Ничего. Просто постарайся вспомнить.

Как это ни печально, воспоминания не спешили возвращаться к Дмитрию. Точнее, ничего кроме Петербуржского периода жизни в голову не приходило. Но Лариса ждала чего-то другого. Он просидел довольно долго, пристально вглядываясь в отражение своего напряженного лица. Иногда он бросал быстрый взгляд на Ларису. Она была расстроена. Нет, она была в панике! Ничего не вышло. Дмитрий чувствовал себя виноватым.

– У меня ничего не получается, – наконец сказал он. Ему хотелось, чтобы испытание побыстрее закончилось.

– Попробуй еще раз.

Дмитрий не понимал, чего от него требуют, поэтому попробовал импровизировать. Он вспомнил один забавный сон, который приснился ему давным-давно, еще в Петербурге, и решил пересказать его. Исключать, что от него ждут чего-то подобного, нельзя было.

– С чего все началось – не знаю. Наверное, я заснул. Мои сны часто начинаются именно так – будто бы я попадаю в незнакомое место и стою с закрытыми глазами, пока не отдаю себе команду действовать. Похоже на компьютерные игры. Вот и на этот раз, вроде бы ничего вокруг меня не происходило. Мне показалось, что стоять с закрытыми глазами глупо. Я разрешил себе их открыть и увидел, что нахожусь на странной бетонной площадке, очень большой. Так, наверное, выглядит аэродромное поле, лишенное самолетов, аэровокзала и служебных помещений. Просто поле, покрытое бетоном.

Надо отметить, что лично я – человек сугубо городской, не представляющий своей жизни без удобств, обеспечиваемых цивилизацией. Мне всегда казалось, что вырвать меня из мира, насыщенного современной техникой, это все равно, что поместить преуспевающего солиста оперы в мир, лишенный звуков. Моя жизнь наполнена каменными громадами высотных домов, машинами, метрополитеном, газетами, телевидением, компьютерами и прочим, прочим…

С некоторых пор я, оставаясь убежденным индивидуалистом, уже не отделял себя от этого скопища предметов, услуг, свобод и обязанностей. Более того, было ясно, что мой крайний индивидуализм основан как раз на принадлежности к этому миру техники, поскольку ни для кого не секрет, что чем выше уровень цивилизации, тем легче индивидуум может обеспечить свою независимость от общества. До первого технического сбоя, конечно… Приятный парадокс…