Владимир Михановский - Случайные помехи

– Алонд? – удивилась Женевьева. – В такую пору?

– Седьмой час утра, – сказал Макгрегор. – Как прикажете вас понимать: слишком поздно или слишком рано?

– Боюсь, слишком поздно.

– Каково состояние капитана Торопца?

– Ремиссия, – коротко ответила Женевьева. – Но она наступила только под утро. Пришлось поволноваться и нам с Зоей, и всему персоналу. А какие новости у вас?

– Только что был на Пятачке. Проверил готовность синтез-поля для приема «Анастасии». Собственно, это целый космодром… Жсневьева, как у вас со временем? – неожиданно спросил Макгрегор.

– Теперь полегче, – ответила Женевьева, поправляя прическу. Она все еще не могла прийти в себя после короткого сна, столь внезапно прерванного.

– Я бы хотел встретиться с вами.

– Снова совет? – удивилась Женевьева. – Вы нас слишком часто собираете, Алонд.

– Я хотел увидеть только вас. Кое-что решить.

– Вдвоем мы ничего решать неправомочны, – ответила Женевьева полушутя-полусерьезно. – Давайте уж лучше и впрямь соберемся все. Тем более за эти дни у нас образовался довольно дружный коллектив единомышленников.

– А что, это идея, – согласился Алонд. – Отметим завершение очередного витка эксперимента. А где соберемся?

– Тут уж вы командуйте, – произнесла Женевьева, которая немного пришла в себя. – Вы наш шеф.

– Шеф-то шеф, да не очень покладистые у меня сотрудники, – буркнул Макгрегор.

– Сотрудники – золото! – возразила Женевьева. – Таких еще поискать.

Алонд подумал.

– Давайте соберемся вечером в горном кафе, – предложил он.

– Горное кафе? – подняла ресницы Женевьева. – Я там не была.

– Я тоже не был.

– Где это?

– Близ конечной станции горного фуникулера. Говорят, там очень красиво: прозрачный зал висит над самой пропастью.

– Припоминаю, мне Зоя как-то говорила об этом кафе, причем была ужасно огорчена, что его там построили.

– Почему?

– Не объяснила.

– Ее нынешнее состояние нетрудно понять, – вздохнула Макгрегор. – Надеюсь, в дружеском кругу она немного придет в себя.

– А у меня сюрприз.

– Для меня? – оживился Алонд.

– Не будьте эгоистом, – улыбнулась Женевьева. – Для всех.

– Какой же?

– Потерпите до вечера. Значит, до встречи, – сказала Женевьева и отключила экран.

Приглашение Макгрегора, о котором рассказала Женевьева, произвело на Зою Алексеевну странное впечатление.

– Это будет в том сооружении, о котором я тебе говорила? – переспросила она. – Возле конечной станции фуникулера?

– Ну да.

– Над пропастью?

– Ага, – кивнула Женевьева. – Оттуда, говорят, открывается потрясающая панорама. Даже медцентр увидишь. И Пятачок…

– Нет, не пойду, – решительно отказалась Зоя. – Ты ступай, а я останусь с Сергеем.

– Неудобно, Зоенька. Я обещала, нас будут ждать. А Сергею, сама видишь по приборам, сейчас лучше, персонал за ним присмотрит, автоматы, белковые…

– Нет.

– Какая муха тебя укусила? – удивилась Женевьева. – Может, в пропасть боишься свалиться?

– Скажи, – спросила Зоя после продолжительной паузы, – у тебя есть в жизни памятные места?

– Конечно, – пожала плечами Женевьева. – Мне немало пришлось поездить по белу свету, побродить с альпенштоком, походить под парусом спортивной яхты. А на память я не жалуюсь.

– А есть места, связанные с чем-то сокровенным, глубоко личным? – продолжала Зоя.

Женевьева задумалась.

– Есть, пожалуй, три-четыре таких места, – произнесла она. – Но об этом очень трудно рассказать.

Зоя кивнула:

– А есть среди них такое, куда тебе тяжело возвращаться?

– Есть такое, – глухо сказала Женевьева.

– Тогда ты должна понять меня.

Торопец, умолкнув, подошла к окну, уставилась на заснеженный сад. Женевьева подошла к ней, положила руку на плечо: в глазах у Зои блестели слезы.

– Прости, если что не так, – сказала Женевьева.

– Ничего, это пройдет. – Зоя вытерла глаза.

– Знаешь, не будь Сергей спортсменом, он не вышел бы из кризиса, сломался…Железный организм, – добавила Женевьева с восхищением. – Ну, слово за тобой.

– Я передумала. Едем! – тряхнула головой Зоя.

– Тогда собирайся, нас, наверно, ждут, ваши коллеги по совету любят пунктуальность.