Павел Амнуэль - Маленький клоун с оранжевым носом

– Но рассказал.

– Прошло столько времени…

– Как вы отреагировали на Мишино признание?

– В чем? В том, что он заработал много денег на взломе сайтов? Послушайте, Матвей, вы-то, конечно, знаете, что Израиль находится чуть ли не на первом месте в мире по компьютерному пиратству! Люди зарабатывают миллионы, взламывая программы или копируя лицензионные диски. И что? Вы станете читать мне мораль о том, что это делать незаконно и плохо? А сами вы никогда не покупали пиратских копий фильмов или музыки, не говорю о программах?

– Это разные…

– Это не разные! – воскликнула Соня. Похоже, мнение ее сложилось еще три года назад – наверняка под влиянием мужа, но меня, по правде говоря, ее взгляды на мораль не интересовали совершенно, и я не стал ее слушать, я просто сказал:

– Соня, я хочу спросить совершенно о другом. Алик пришел к Мише и крупно с ним поговорил. Наверняка речь шла о том, что, если Миша не прекратит…

– Прекратит? – взмахнула руками Соня. – Да вы действительно не знаете? Алик вам не рассказывал? Ну да, конечно, зачем ему выставлять себя в идиотском… Мне Миша тоже не сразу рассказал, выдавливал по фразе каждый день… Алик требовал, чтобы Миша не только прекратил взламывать сайты, но и вернул клиентам все деньги, которые заработал честным… – тут Соня все-таки запнулась, но на малую долю секунды, и продолжила: —…трудом, вы себе это представляете?

– Представляю, – пробормотал я.

Если Алик действительно потребовал от Миши, чтобы тот вернул деньги – больше миллиона шекелей! – то мотив преступления становился значительно более отчетливым, очевидным даже, потому что взять такую сумму Миша уж точно нигде не мог, разве что ограбить банк или… или убрать с дороги Алика. Любым способом.

– Конечно, Миша сказал, что деньги клиентам вернуть не может, но готов, чтобы не поднимать шума, компанию ликвидировать…

Какое благородство. Чтобы не поднимать шума. Чтобы кто не поднимал шума?

– Соня… – сказал я.

– И больше с тех пор они не общались, – закончила Соня начатую фразу.

– Совсем? Они же занимались вместе юридическими процедурами – закрытие дела, раздел капитала…

– Это было сделано быстро. Я даже не помню… За неделю, по-моему. А потом Миша улетел в Москву, вы же знаете, Матвей, в России было такое благодатное время для компьютерного бизнеса, особенно с Мишиными способностями и знаниями…

О да, в этом я и не сомневался. Подальше – на всякий случай – от израильской полиции.

– Миша сразу и уехал? – спросил я. – Это не так просто, надо в Москве подготовить почву, прощупать рынок, узнать, какие именно компьютерные услуги требуются больше всего…

– Конечно, – успокоившись, кивнула Соня. – У Миши в России немало друзей, они провели предварительную разведку.

– Миша уехал через…

– Что? Через две или три недели после того, как случилась эта неприятная история.

Быстро, однако. В свое время – три года назад – я не следил за перипетиями того дела, у меня были свои проблемы, я знал, конечно, что Миша в Москве, а потом слышал, что он открыл там компьютерную фирму, занимался русским интернетом, это почему-то вообще было модно среди «наших» – поднимать интернет именно в России: рынок, мол, огромный, есть где, в отличие от Израиля, развернуться. Миша развернулся, да. Быстро, однако, он оправился от потери преуспевавшей фирмы. Три недели – надо же…

– Перед отъездом – вспомните, пожалуйста, Соня, это очень важно – Миша приезжал к Алику?

Не нужно мне было говорить о том, что это важно. Упомянул бы вскользь, и Соня, возможно, сразу бы и вспомнила. А теперь… Она смотрела на меня настороженно, она ощутила в вопросе подвох, хотя и не подозревала, какой именно.

– Не знаю, – сказала она, отвернувшись. – Не помню.

– Был, – сказал я. – Поймите, Соня, для Алика сейчас это совершенно все равно. Для Миши – тем более, прошло три года.

– Тогда почему вы спрашиваете?

– Для себя, – сказал я, практически не погрешив против истины, и потому, должно быть, голос мой звучал вполне убедительно. – Просто я хочу знать, какой была последняя точка в их отношениях.

Именно так. Последняя точка. Мне известно, что это означает, а Соня пусть понимает как хочет.

– Да, Миша ездил к Алику перед отлетом, – сказала она. – О чем они говорили – не знаю. Вернулся Миша в расстроенных чувствах в первом часу ночи. А может, даже во втором, не скажу точно… Самолет у него был в десять, он должен был хоть немного поспать, я сказала, что не нужно было ему так долго сидеть у Алика, а он…