Марина Наумова - Бэтмен

Клоун потряс в воздухе какой-то бутылочкой.

Невероятная, жуткая улыбка заполнила весь экран: когда она исчезла, «трупа» уже не было.

Очень многие зрители ощутили в этот момент приступ тошноты. Еще ни разу Готэмское телевидение не угощало зрителей такими чудовищными сценами…

В городе творилось сейчас нечто ужасное: все, кто только мог, забыв о работе, бросались к телевизорам.

Тем временем Джокер извлек из-под пальмы очередную трупообразнубю красотку. Она была немножко живее других, так как двигалась иногда самостоятельно.

— Взгляните, — указал на мертвенно-белое лицо Джокер, — какой прекрасный загар! Как хороши эти рубиново-красные губы… — он хохотнул. Только наш гробовщик знает, как это сделать! — снова послышался безумный смех. — А! Вы спрашиваете, где можно купить эти замечательные продукты? (Восторг клоуна, похоже, в этот момент достиг апогея). — Да в этом-то вся и шутка — все шансы за то, что вы их уже купили! — Джокер радостно потер ладони. — Молодец Джокер! Запомните, когда вы будете покупать любые продукты — любые продукты, ха-ха-ха! — вас ждет счастливая улыбка!

И снова возникли уродливые улыбки трупообразных девиц. Как знать, не были ли они теми несчастными манекенщицами, безвременно отправившимися в мир иной…

Вейн посмотрел выступление Джокера до конца. Его лицо на протяжении всей передачи подрагивало от ненависти.

Теперь он уже не сомневался: ему предстояла схватка с безжалостным маньяком, одержимым манией величия. Только такой человек мог пойти на подобную выходку, только ненормальный мог жаждать смерти невинных людей без всякой для себя выгоды.

Приход Альфреда оторвал его от размышлений.

— Вот информация, которую вы просили, — протянул папку с бумагами старый слуга.

В основном это были ксерокопии старых документов.

При виде их Вейн заметно оживился. Теперь у него в руках было нечто, дающее ключ к пониманию нового противника.

— Так, Джек Непьюр… — для удобства он читал текст вслух. — Первый арест — за грабеж, пятнадцать лет… Результаты? Так… Психологическое обследование: перемены настроения, высокий интеллект, эмоционально нестабилен. — «Это заметно», — подумал Брюс. — Познания в химии, в искусстве… — Неожиданно его осенило: — В химии!

Эта, казалось бы, не слишком значительная деталь помогла найти ответ на мучивший его вопрос.

Если продукты отравлены, их легко вычислить или, на худой конец, проверить их действие на лабораторных мышах. В такой форме яды не так опасны: минимум осторожности — и дело поправимо.

Другое дело, если план продуман химиком. Каждый в отдельности продукт может быть безвредным — а проверить наличие нейтрального вещества почти невозможно: слишком много компонентов, в том числе оригинальных, содержит бытовая химия. И прямые тесты ничего не дадут… Химик поступит проще и одновременно хитрее: подмешает в разные продукты отдельные компоненты состава, который в определенном сочетании превратится в смертельный для человека яд…

— Химия… — повторил Вейн.

Теперь перед ним встала еще и увлекательнейшая научная задача: было от чего зажечься азартному огоньку в глазах.

Может ли быть что-либо благородней исследований, дарящих человеку жизнь?

Теперь главным было собрать нужное количество «подозреваемых» продуктов для опытов.

— Альфред! — позвал Брюс, поднимаясь с места.

— Да?

— Поехали по магазинам!

— Слушаюсь!

На этот раз Джокер добился того, чего хотел: о нем заговорили.

«Паника в Готэме!» — кричали заголовки передовиц; все газеты пестрели весьма схожими заметками.

«Синди Вокер в Готэмском салоне мод проработала около полугода, но за это время стала всеобщей любимицей. Не только посетители запомнили высокую стройную девушку — коллеги считали ее надежной подругой, к которой всегда можно обратиться за советом.

Аманда Киннер считалась „старожилом“ салона, она была одной из первых его работниц. Имя красавицы Аманды известно всем любителям моды.

У обеих молодых женщин было все, для того чтобы добиться счастья. Судьба распорядилась иначе…

Думал ли Джокер о том, кого ему предстояло убить? Вряд ли. Маньяки не рассуждают над такими вещами.

После вечерней репетиции, когда праздничные костюмы были сняты, девушки переодевались в свои более скромные, но не менее элегантные одеяния, Синди неожиданно пожаловалась:

— У меня болит голова.

— Наверное, это от того, что в зале душно, — предположила Аманда, чувствовавшая дурноту.