Алексей Лебедев: Рассказы

Тем временем бомж вернулся к своему прежнему занятию, а я вдруг заметил третьего безмолвного участника событий. Рядом со мной сидела большая черная собака — самка, судя по соскам, — и очень внимательно смотрела на меня. Мне показалось, что взгляд у нее какой-то не по-собачьи умный, почти человеческий…

Одернув себя за нелепые фантазии, я поспешил домой. Собака увязалась следом. Конечно, ее интересовал не я, а что-нибудь из моей сумки — что-нибудь вкусненькое и аппетитно пахнущее. Однако когда я наконец скрылся от ее преследования за железной дверью подъезда, меня прошиб пот от облегчения.

Больше в воскресенье я на улицу не выходил.

Ночью мне приснился кошмар. Я вновь оказался на вересковых пустошах, под сенью древних мегалитов.

Туманное небо озарялось багровыми сполохами. В нем, словно из ниоткуда, возникали бесформенные черные кляксы. Жидкая тьма извергала сонмы сказочных чудовищ — драконов, горгулий, химер…

На земле тоже было неспокойно. Стоунхендж полыхал голубым огнем, струи которого сплетались в человекоподобную фигуру со множеством гибких рук. Они находились в непрерывном движении, посылая в небо очереди шаровых молний. Судя по взрывам, молнии эти обладали большой разрушительной силой. Сверху доносились дьявольские вопли ярости и боли.

Однако некоторым пришельцам удавалось достичь земли, где они принимали облик огромных рогатых змей. Одна из таких тварей как раз направлялась в мою сторону, когда я имел счастье наконец проснуться.

Начиная с понедельника, на меня свалилась куча проблем.

Начальник лаборатории выдвинул очередной проект применения компьютерной техники в мирных целях, и не преминул подключить к нему меня.

Шумные и наглые студенты вымогали у меня зачеты и хорошие отметки, ссылаясь на командировки, болезни, семейные проблемы и тяжелое детство.

В поликлинике потеряли мою карту с диагнозами за последние десять лет, без которых Родина все еще имела возможность послать меня куда подальше.

В эти дни я не замечал ни бомжей, ни собак…

И странных снов тоже не видел.

Кое-как расправиться с важнейшими делами удалось только к пятнице. Впрочем, я прекрасно понимал, что это победа временная

— как всегда. Однако предпочел забыть об этом и расслабиться.

Завалившись на любимый диван, я решил почитать газету.

Прочел о взяточниках и казнокрадах в высших эшелонах власти (тюрьма по ним плачет!), о проблемах армии (упаси Господи!), о финансовой стабилизации (давно пора!), о новых веяниях в музыке и живописи (авангард, блин!) и прочих интересных вещах. Наконец, я дошел до криминальной хроники.

Вообще-то обычно я ее не читаю. Сам факт, что люди грабят и убивают друг друга, вместо того, чтобы жить в мире и согласии, всегда производил на меня удручающее впечатление и подрывал веру в человечество вообще. Но в этот раз я увидел нечто особенное.

Подпись сообщала о неопознанном трупе с рваными ранами на шее, груди и руках. А на фотографии был мой знакомый бомж.

Честно говоря, я испытал чувство жалости и даже вины.

И как его, беднягу, угораздило?

Я решил было позвонить по указанному в газете телефону, но вовремя вспомнил, что не знаю ни имени погибшего, ни адреса. Да и как я объясню, какое мы имеем друг к другу отношение?

Помимо воли мои мысли снова начали принимать тревожный характер. Хорошо, если это случайная смерть. Или месть прежних врагов за какие-то давние бандитско-коммерческие обиды. А что, если это сделали Чужие? Может, они решили уничтожить всю бывшую агентуру Неподвижных? Просто на всякий случай. Мой Голос как-то объяснял, что установить новый контакт в тысячу раз труднее, чем поддерживать старый… Я уже не мог понять, что говорит во мне — логика или паранойя.

Вечером неожиданно позвонила Маша.

Я не слышал ее сто лет, но узнал сразу.

— Да пребудет с тобою Сила, — поздоровалась она.

— И тебе того же, — осторожно пожелал я. — Что случилось?

— Дело жизни и смерти. Нам надо встретиться. Я приду.

— Ладно.

— Я приду не одна.

Больше ничего из нее вытянуть не удалось — Маша явно играла в конспирацию. Мы договорились только о времени встречи.

Маша действительно пришла не одна. С ней был высокий парень с несколько женственным лицом, длинными светлыми волосами, перетянутыми полоской ткани с неразборчивой надписью, и большими голубыми глазами. В общем, типичный эльф.

То, как они с Машей смотрели друг на друга, не оставляло ни малейших сомнений в их отношениях. Глядя на это, я испытал укол ревности — безусловно, запоздалой.