Алексей Лебедев - Рассказы

— Ты еще здесь? — спросил я, прихлебывая горячую жидкость. — Я имею в виду, все еще у меня в голове?

— Да, конечно, — тут же откликнулся Голос. — Только не «в голове», а на связи. Видишь ли, мое тело находится очень далеко отсюда.

— Так ты, что же, дух?

— Некоторые люди так нас называют. До чего живучи суеверия! На самом деле мы — инопланетяне. Космическая цивилизация.

— Ясно…

— Вряд ли тебе все ясно, человек. Позволь мне объяснить.

— Валяй, — я уставился в темную гладь стола со множеством светлых крапинок, что делало его похожим на модель Млечного Пути.

— Мы вступили в контакт уже с несколькими разумными расами. Они называют нас Неподвижными. Мы действительно неподвижны, как ваши деревья или скалы… Это страшная ловушка для разума, но мы вышли из нее, развив в себе способности, которые здесь зовутся «экстрасенсорными» — телепатия, телекинез, ясновидение… Так мы научились общаться сначала в масштабах своей планеты, а потом и за ее пределами, пробивая метапространственные каналы к разумам иных миров.

— Здорово!

— Я надеюсь, наш контакт будет долгим и плодотворным.

— Возможно. Но что вам, собственно, здесь надо, на Земле?

— Нам просто интересно, как вы живете. Больше ничего…

— Понятно. А завоевывать нас вы не собираетесь?

Голос расхохотался:

— Да это физически невозможно! И никому не нужно!

— Спасибо, успокоил. — Я допил остывающий кофе. — Ну, и что от меня требуется?

— Абсолютно ничего! Живи, как жил. Просто я буду рад, если ты иногда согласишься со мной поболтать.

— Ладно, — пожал плечами я. Ситуация казалась мне дурацкой, но не слишком обременительной.

Другие неожиданные ее аспекты открылись для меня несколько позже. Когда мне понадобилось (да простят меня высококультурные критики за излишний натурализм!) в уборную. Я уже открыл дверь и зажег свет, как вдруг мне в голову пришла неприятная мысль.

— Эй, друг! — позвал я.

— Что? — тут же откликнулся Голос.

— Слушай, ты видишь все то же, что вижу я?

— Да.

— Тогда не мог бы ты отвернуться на минуточку?

— Зачем? Меня интересует жизнь во всех ее проявлениях.

— Да, но я-то не эксгибиционист!

— Это смешно, — заметил Голос. — Ты бы не стал стесняться собаки или кошки? Или, скажем, таракана, ползущего по стене? А ведь этот таракан — твой близкий родственник, по сравнению со мной. Я представляю совершенно чуждую земным форму жизни. Если же тебя заботят эстетические критерии, то позволь задать вопрос: тебе нравятся цветы? Нравится их запах?

— Да. Ну и что?

— А тебя никогда не смущало, что у растений цветы — это их половые органы?

— Нет, — пробормотал я, сраженный аналогией.

— Тогда не стой на пороге. Я ощущаю в средней части твоего тела опасные напряжения.

Слегка удивившись, я вновь послушался инопланетного совета.

— Как это получается? Контакт разумов я еще могу понять, но откуда ты знаешь, что происходит у меня в животе?

— Через мозг. Вся информация стекается туда. Но до сознания доходят лишь крохи. Так уж вы смешно устроены, люди.

— Слушай, — спросил я немного погодя. — Как к тебе все-таки обращаться? У тебя есть имя собственное?

— Есть ментальный код, но ты не сможешь с ним оперировать, — вздохнул Голос. — А звуковых имен у нас нет. Так что можешь звать меня просто Голосом.

— А выглядишь ты как? Ну, на своей планете.

— Возможно, это покажется тебе странным, — заметил Голос. Но мне трудно ответить на этот вопрос. Дело в том, что никто из тебе подобных на нашей планете не был и никого из нас не видел. Сами себя мы видим совершенно иначе. Могу показать один образ но он довольно символический.

— Давай попробуем!

В тот же миг все завертелось у меня перед глазами.

Я вдруг оказался на бескрайней равнине под пасмурным серым небом. Под ногами хлюпало, низкорослый темно-зеленый кустарник царапал ноги. Холодный и влажный ветер донес до меня сладковатый аромат — странный, но приятный. «Вересковые пустоши», неожиданно сообразил я. Сколько раз читал эти слова, и наконец-то знаю, что они значат!

Единственным объектом, выделяющимся на фоне пустошей, были темнеющие невдалеке руины, и я направился к ним, полагая, что в видении бояться мне нечего.

Вблизи я разглядел камни получше, и понял, что это вовсе не развалины, а так называемое мегалитическое кольцо, вроде хорошо известного Стоунхенджа. Камни действительно были здоровы, как их только притащили сюда! С любопытством озираясь, я прошел через ворота, образованные двумя камнями неправильной формы с лежащим сверху третьим, и побрел дальше, пока не оказался примерно в центре всего сооружения.