Аркадий Адамов - Искатель. 1966. Выпуск №4

Львин молчал. Я понимал его. То, что рассказал погонщик, уже не имело к нам отношения. Даже если это та самая девушка, которая и передала нам нож, то судьба ее все равно принадлежала уже сказкам и легендам. Пусть простые люди думают, что могучий дух взял ее живой на небо. Она этого заслужила!

А когда мы возобновили путь и мерное покачивание слоновьей спины помогло мне успокоиться, мысли мои оказались заняты, казалось бы, бессмысленной, но очень важной для меня проблемой: справедливо ли, оправданно ли погибла та девушка! Нет, я думал не о справедливости нашей войны за свободу, а о том, оказались ли мы, майор Львин и я, достойными той жертвы, которую принесла эта девушка, девушка, которую мы в суматохе долгих лет почти забыли. Что сделал я? Кого я спас и кому помог? Может, справедливее было бы, если бы погиб именно я, а та девушка дала бы жизнь новым людям, полезнее меня и, может быть, умнее.

Итак, в раскаянии, печальный, все вспомнивший и осудивший себя за те дни и месяцы безделья и ошибок, которые теперь казались мне преступлением, я не заметил даже, что караван наш остановился на поляне у облезлой пагодки на высокой платформе. Пагодка, формой своей относящаяся не ранее чем к восемнадцатому веку, вряд ли видела многих посетителей за последние годы. И саядо был прав, когда говорил о том, что ее надо бы покрасить.

Мы были у цели нашего путешествия. Где-то здесь, неподалеку, упал позавчера ночью болид, на поиски которого мы направлялись.

День кончался. Я подошел к пагодке. Если верить легенде, здесь японские солдаты настигли девушку, спасшую нас, двух партизан, двадцать лет назад. И если для наших спутников пагода эта была только олицетворением легенды, для нас с Львиным она вдруг оказалась частью нашей жизни.

Рядом довольно пыхтел слон, подтягивая хоботом вершину тоненького деревца; о чем-то шумно совещались погонщики.

— Мы уже много лет не бывали в этих местах, — сказал шан. — Но мы думаем, что надо идти дальше, к Круглому озеру. Болид летел с востока на запад. Дальше пойдем пешком, если вы не устали. Мы успеем пройти с милю, прежде чем стемнеет. Потом вернемся. Погонщики приготовят лагерь. А как следует поисками займемся завтра. Подождите, я только договорюсь с погонщиками.

Шан отошел, а я присел на край платформы.

Плиты, из которых она была сложена, растрескались и разошлись. В трещинах выросли трава и даже несколько кустов. Я машинально потянул за вершину один из кустиков, который корнями пытался разломить ветхую платформу.

Кустик поддался и вылез из трещины, цепляясь корнями за камень, Я отряхнул землю с корней и подумал было, что кустик надо пересадить, чтобы он не погиб, как из сплетения корней выпало что-то блестящее. Это была золотая серьга. Обычная серьга из дутого золота, которые делают в Лашио и продают на ярмарках в горных деревнях. Я вздрогнул.

— Может быть, это она потеряла серьгу! — раздался над моим ухом голос Льзина.

Он и шан стояли рядом со мной.

— Мало ли кто из паломников мог забыть серьгу, — сказал шан.

— Серьги не забывают. А потерять их нелегко. Да и какие здесь паломники!

— Ну что ж, пойдем дальше? Или, может быть, отложим на утро?

— Нет, нет. Конечно, сейчас.

И мы пошли по поляне к темнеющему впереди лесу. Слонов оставили. Им нелегко пробираться по лесу, по камням.

Мне трудно было сосредоточиться на том, что мы ищем болид. Казалось, мы идем рядом с девушкой, погибшей двадцать лет назад.

В горах темнеет быстро. Наверно, в долине еще светило солнце, но здесь, в низком сухом лесу, усыпанном листьями и украшенном редкими орхидеями, сумерки подкрались незаметно, и в тот момент, когда мы увидели среди выжженных шжаром стволов продолговатое металлическое тело, темнота с размаху накрыла долину своим пологом.

На какое-то мгновение мы остановились. Мы ожидали всего что угодно: увидеть воронку от метеорита, увидеть каменную глыбу, врезавшуюся в почву, увидеть раскиданные огнем и бурей деревья… Но не металл, покореженный при ударе о землю.

Мы стояли, глядя, как темнота съедала очертания небольшого сигарообразного тела, и мысли мелькали у нас в головах с такой поспешностью и сумбурностью, что ни остановить их, ни привести в порядок не было никакой возможности. Первым опомнился шан. И его трезвый ум подсказал нам решение, до которого не додумались ни я, ни Львин, одурманенные вероятной сказочностью нашего открытия.

— Смотрите, — сказал шан. — Спутник упал. Интересно, американский или русский?