Стаснислав Коронько - Механизм Ноль

Но пришлось спать в поездах, питаться какой-то синтетической гадостью из ларьков и бояться не успеть к посадке первого челнока, когда электричка почему-то останавливалась прямо посреди лесов или полей и не двигалась порой по полчаса. Но Марат все же успел. И он даже не вспоминал бы обо всех этих трудностях, если бы корабль землян, доставивший официальную делегацию с его далекой родины, привёз бы и Илью. Однако этого не случилось. И снова, как и два года назад, мальчик почувствовал себя покинутым, преданным.

К делегации Агарда его не пустили, сколько бы он не упрашивал охранников, как бы не убеждал их, что он сам родом с этой планеты. Пришлось возвращаться ни с чем. Впрочем, в интернате на маленьком клочке бумаги, хранимом под замком в его личном шкафчике, у него были записаны номера бывшего эмиссара Земли в системе Сириуса господина Фрейре и подполковника Исайи. Они обязательно помогут выяснить, что же случилось на Агарде, так что не придется ждать окончания переговоров и довольствоваться крохами информации, подкидываемых прессе. А пока что Марат даже не знал, от чьего имени прибыла делегация колонистов, ибо события, происходившие на Агарде после отбытия оттуда экспедиционного корпуса, оставались тайной за семью печатями. Даже для сильных мира сего.

Весь последний год, прошедший с момента прилета на землю, Марат неотрывно следил за новостями и слухами в сети, надеясь услышать хоть что-нибудь про Агард. И вот полтора месяца назад это случилось — прошло объявление, что к Земле приближается корабль, оставленный с дипломатической миссией в системе Сириуса. С тех пор его жизнь в интернате преобразилась. В тело четырнадцатилетнего подростка будто запихали сознание взрослого, опытного мужчины. Он проявил невероятную смекалку, настойчивость и упорство в достижении своей цели — добраться до порта. И даже если нужно было бы пересечь океан, он бы не отступил.

Ранее, по прибытию в интернат, Марат всячески старался вести себя соответственно возрасту, учился по-новому, по-нормальному общаться со сверстниками, учился доверять им, строить дружеские отношения. Первое время эти попытки выглядели довольно нелепо, а повадки мальчика зачастую просто-напросто пугали его одногруппников и приводили в ужас воспитателей. Что неудивительно — в то время единственным, кому Марат мог доверять по-настоящему, был его кот, получивший наконец имя — Шульц.

Но постепенно мальчик понял, что не стоит постоянно ожидать от деливших с ним комнату ребят подвоха, что не надо слишком резко реагировать на шепот у себя за спиной, что в косых взглядах был искренний интерес, а не враждебность. Тогда он выбрался из-за той стены, что возвел вокруг себя, и его соседи показали ему, что значит быть нормальным ребенком, приняв его в свой круг. И постепенно они были вознаграждены историями из жизни колонистов, о его приключениях и о его друзьях. Марат даже обещал познакомить их с Лукой, но тот куда-то пропал после нескольких месяцев мирской жизни на Земле. По слухам, он встрял в неприятности с законом, провернув какую-то хитрую махинацию и нагрев на крупную сумму некое государственное учреждение. Впрочем, этого следовала ожидать. Еще по пути на Землю Лука часто попадал под домашний арест за организацию на корабле сомнительных увеселительных мероприятий. Самыми невинными из них были азартный игры…

Правда, и сам Марат ближе к лету вспомнил былые криминальные навыки, чем завоевал себе уважение почти всех воспитанников интерната. Самым загадочным образом из карманов воспитателей пропадали ключи от комнат, ворот и складов. На следующий день ключи находились на каком-нибудь видном месте, а многие обитатели интерната выглядели очень уставшими. Никто и не догадывался, что полночи они просидели в лесу у костра. А если и догадывались, то позволяли им такую вольность. Они все жили в благополучном, довольно спокойном и скучном месте, где не могло случиться ничего плохого.

Взбираясь на очередную горку, Марат посильнее налег на педали и приподнялся с седла. После тридцати километров дороги от ближайшей станции ноги одеревенели, и, чтобы хоть как-то продвигаться вперед, ему приходилось наваливаться на педали всем телом. Морщась от ноющей боли, пыхтя от натуги, мальчик взобрался на горку, опустился на сиденье и, согнувшись, навалился на руль, чтобы велосипед сам покатился под его весом. Спуск был очень крут и извилист, но тормозов Марат не касался. Дорога была изучена прекрасно, а прокатиться с ветерком на велике ему удавалось не слишком часто. Поэтому каждой такой возможностью он пользовался сполна.