Филип Фармер - Многоярусный мир. Том 1. Сборник фантастических произведений

Он придержал дверь открытой и она прошла вперед, и затем направилась туда, куда он в молчании ее повел.

Они покинули замок и прошли по тропинке сквозь густые заросли кустарника, ведущей через склон холма, возвышавшегося над сараем.

Стоянка автомобилей, когда-то бывшая гумном, теперь заполнилась машинами. Подъехала белая машина скорой помощи, еще одна разгружалась у северо-восточной платформы. Где-то позади здания приглушенно гудел генератор, а из трубы новой каменной котельной, пристроенной сбоку подымался дым.

Они оба жадно посмотрели на здание, но ничего не сказали.

Тропа привела их через гребень холма вниз, к озеру. Они вышли на небольшую лесную поляну, на которой стояла восьмифутовая Диана, охотница Диана, целомудренная и быстроногая, изваянная столь прекрасно, что казалось, она вовсе не из мрамора. Совершенно не похожа на что-то холодное или неподвижное.

— Мне всегда представлялось, — заговорил Кеогх, — что рядом с ней никто не может лежать.

Она посмотрела на Диану.

— Даже и для самих себя, — добавил Кеогх и плюхнулся на каменную скамью.

— Давай, выкладывай, — сказала она.

— Ты хочешь, чтобы Гай Гиббон случился снова. Это сумасшедшая идея, но и великая тоже. Многие идеи были еще сумасшедшее, некоторые — более великими, и теперь они — повсеместны. Я не хочу спорить о том, насколько эта — сумасшедшая или великая.

— Что ж тогда?

— Я пытался, последний день или около того, как отстраниться, отойти на какое-то расстояние, взглянуть на все это с какой-то перспективой. Сильва, ты забыла одну вещь.

— Хорошо, — произнесла она. — О, хорошо. Я знала, что ты подумаешь о чем-то подобном прежде, чем будет поздно.

— Что бы ты смогла найти выход из положения?

Он медленно покачал головой.

— Но не в этот раз. Соберись с силой воли Уайков, девочка, и решись остановиться.

— Продолжай.

— Все просто. Я не верю, что ты получишь свою копию, напоминаю тебе, но все же вдруг получится. Я разговаривал с Вебером, и клянусь Господом, такое может произойти. Но уже при удаче ты получишь только вместилище, но ничего, чем его наполнить. Послушай, девочка, — ведь человек не только кровь, кости и клетки тела, и все.

Он замолк, пока она не сказала:

— Продолжай, Кеогх.

— Ты любишь его? — спросил он.

— Кеогх!

Она удивилась.

— Так что же именно ты любишь? — рявкнул он. — Эти курчавые волосы? Эти мышцы, кожу? Его естественное оборудование? Глаза, голос?

— Все вместе, — спокойно ответила она.

— Все это, а остальное? — безжалостно напирал он. — Что же если твой ответ — да, пожалуйста, получи желаемое, дай бог тебе сил, и скатертью дорога. Я ничего не знаю о любви, но вот что скажу: если это все, что есть в ней такого, то пусть она катится к черту.

— Хорошо, ну конечно же любовь — нечто большее.

— А! И как же ты получишь, ее девочка? Послушай, человек это: его кожа, кости, на которых он стоит, плюс то, что у него в голове, плюс то, что в сердце. Ты хочешь воспроизвести Гая Гиббона, но ты не сможешь сделать, просто сдублировав его оболочку. Если же хочешь продублировать полноценного человека, ты должна сделать так, чтобы он прожил такую же жизнь. А этого сделать ты не в силах. В течение долгого времени она смотрела на Диану. А затем выдохнула:

— Почему же нет?

— Отвечу почему, — сердито ответил он. — Потому, что прежде всего тебе надо достоверно разузнать кто он.

— Я знаю кто он!

Он раздраженно плюнул на зеленый мох у скамьи. Совершенно несвойственно ему и потому-по-настоящему шокирующе.

— Ты не знаешь и частицы, а я уж и того меньше. Однажды я прижал его спиной к стене на более чем два добрых часа, пытаясь выяснить кто же он. Он просто другой парень, и все. Ничего особенного в школе, ничего особенного в спорте, обычные общие вкусы и чувства, как и у шести миллиардов таких же людей. Так почему же он, Сильва? Почему именно он? Что ты такого увидала в нем стоящего, чтобы выйти за него замуж?

— Я… не знала, что он тебе не нравится.

— О, проклятье, девочка, да нет же! Я никогда так не говорил. Я не могу… я не могу даже найти чего-то, что бы мне не нравилось.

— Ты не знаешь его так, как я.

— Так. Я согласен. Я не знаю и не могу. Потому что и ты ничего не знаешь тоже-ты чувствуешь, но не знаешь. И если хочешь снова увидеть Гая Гиббона, или его достоверное факсимиле, он должен жить по сценарию с того дня, как рожден. Необходимо повторить каждое переживание, каждый случай, которые когда-либо с ним происходили.