Михаил Савеличев - Самурай

Так не должно было быть — они пришли с Викой именно оттуда, но не настолько углубились в кладбище отбросов, чтобы выбираться из него столько времени, и Максим почти решил открыть рот и осведомиться: какого черта они поперли непонятно в какую сторону и что случилось с остальным миром за те несколько часов, что они здесь провели — неужели в городе произошел спонтанный День Всеобщей Уборки Мусора, из-за чего данная местность пополнилась истинными жемчужинами отходов, но тут в разрыве туч удивительным образом возникла Луна, и он понял, что дело гораздо хуже.

Они действительно шли прямо, как свидетельствовали и его ощущение направления, и его компас, а также спины его коллег, но Луна на все это глубоко плевала и описывала в небе небольшие круги, то светя в глаза, то в спину, то с правого, то с левого бока, да и багрово светящиеся от внутреннего жара мусорные горы казались подозрительно знакомыми, а в одном месте в толстом слое глины Максим увидел четкий отпечаток собственного ботинка с характерной трещиной на подошве.

— Это где-то здесь, — сказал Павел Антонович, взобрался на очередной холм и очень эффектно там замер в желтом лунном свете, оглядывая горизонт, зачем-то заслонив глаза козырьком ладони и положив автомат на плечо, предусмотрительно не снимая палец со спускового крючка, затем снова спустился к остановившимся и запыхавшимся, мокрым и грязным Максиму и Вике и подвел их к новому наблюдательному пункту.

— Метро, — пояснила Вика вопросительно глядящему на нее Максиму, и тому пришлось очень осторожно сесть в лужу рядом с хлебающей из нее крысой, чтобы как-то заново обдумать собственную жизнь в свете (или тьме) открывающейся перед ним перспективы остаться здесь навсегда в поисках того, что давно превратилось в лживую легенду, в которой если и есть правда, то она погребена под сотнями тонн земли, затоплена водой, населена мутантами и дикарями, наглухо заминирована армейцами.

— В конце концов, — пожала плечами Вика, — это должно было произойти, нельзя же вечно находиться в передовиках, висеть на доске почета и вывозить Алмазный фонд, надо иногда и на помойках бывать, и метро поискать деньков десять и, не дай Бог, его найти, чтобы еще деньков двадцать в него нырять, хотя ходят какие-то очень странные слухи, которые она уже не раз слышала от очень разных и в своем роде очень надежных людей, утверждавших в одни голос, что…

Договорить она не успела, так как с горы наконец-то обрушился Павел Антонович, подхватил их под руки, очень удачно заехав Максиму по челюсти прикладом, и поволок в обход мусора через такое количество канав, луж, свай и столь густой лес ржавых арматур, что было просто удивительно, когда они осознали себя в полной целости и сохранности на берегу небольшого квадратного мраморного бассейна, огороженного с трех сторон невысокими бортиками, а с четвертой в глубь черной воды уходила широкая лестница, приглашавшая продолжить и далее свой путь.

Поверхность вод оспинами усеивали возникающие там и тут крохотные водоворотики, выбрасывающие наружу или наоборот уволакивающие вглубь мелкую деревянную стружку, куски размокшей бумаги и разноцветные мыльницы, с торчащими из них карандашами и изображавшие, надо полагать, военно-морской флот в период упадка, причем над самой большой мыльницей развивался грязноватый лоскут, обозначавший, надо полагать, флагманский корабль. Мыльницы величаво покачивались на волнах, крутились в водоворотах, порой с хлюпаньем погружаясь в воду, но их было так много, что исчезновению одной-двух можно было не придавать особого значения, и опять же, несмотря на их шевеление, они все покоились на своих местах, не сдвигаясь друг относительно друга, как будто, как настоящие корабли, выбросили в глубь вод свои якоря.

Иногда в закуток залетал ветер, но не мог погнать с места игрушечный флот, лишь креня некоторые особо неповоротливые посудины, заставляя их черпать потрескавшимися бортами черную воду, тем самым обретая еще большую неповоротливость, низкую осадку и угрюмую основательность, становясь удивительно похожими на настоящие брошенные на приколе баржи и танкеры.

Максим присел на мраморный бортик, нагнулся над водой и дотянулся до ближайшей мыльницы, кончиками пальцев зацепив ее за мачту, подхватив под внезапно обнаружившийся ниточный такелаж и вытащив самодельную игрушку к себе на берег. Игрушка оказалась не так проста, как виделось со стороны, — помимо такелажа у нее имелись сделанные из спичечных коробков палубные надстройки, жестяной винт, а пластмасса мыльницы, являющаяся корпусом, снаружи весьма правдоподобно выкрашена ржавой краской, придававшей кораблю потрясающую похожесть на портовые оригиналы, к тому же она была достаточно увесиста, так что Максим не очень понимал каким образом эта штука все-таки держится на воде.