Евгений Филенко - Эпицентр

Мигание экрана прекратилось и на нем стали возникать образы в порядке своего поступления на детекторы орбитальной базы, параллельно с характеристиками частот их появления в альбинских передачах. Одновременно чей-то нудный голос декламировал предполагаемые смысловые толкования каждой графемы. Львиная доля выдвинутых версий принадлежала Клавдию и Топу, причем мнения их, как правило, были взаимоисключающи. Но, так или иначе, вскоре перед Кратовым предстала общая картина контакта.

Вернее, картина отсутствия контакта.

Имел место парадокс: альбинцы откровенно — что подтверждалось перехватами — выражали свою готовность к поддержанию связи с космическими пришельцами. Но на просьбу разрешить посадку кораблю ксенологов реагировали странно. На детектор обрушивалась лавина графем, недвусмысленно запрещавших вход в атмосферу планеты. Состояние орнитоидов притом можно было охарактеризовать как натуральную панику.

Кратов разбил экран на «окна» и вывел в них образы, зарегистрированные в моменты запросов на посадку. Этих образов были сотни, и он отобрал наиболее часто повторяющиеся и, напротив, не повторившиеся ни разу. Обычно с помощью такого приема удавалось прояснить закономерности в сериях. Хотя и трудно было допустить, что доктор ксенологии Клавдий Розенкранц им не владел.

На одной из графем стилизованный контур корабля миссии — корабль этот все еще торчал у запасного шлюза, безнадежно дожидаясь, когда же наступит его черед, — соседствовал с изломанными в страшных корчах фигурками альбинцев.

На другой — зависший над поверхностью планеты корабль горел, затейливо обрамленный геометрически правильными язычками пламени.

На третьей — он уже взрывался, разлетаясь равными осколками в стороны от жирной точки, поставленной в центре взрыва.

На четвертой…

В общем, ничего приятного при входе в атмосферу кораблю не сулили. Его боялись, его взрывали, он горел.

Взрывали… А может быть, он взрывался?

Кратов оставил на экране две графемы. В сериях они всегда предшествовали взрыву. На первой была изображена похожая на пульку баллистическая ракета, устремленная тупым носом в зенит. «Снова ракета — как на Винде-Миатрикс!..» На следующей графеме она летела навстречу кораблю незваных гостей, и между ними пролегала одна лишь жирная пунктирная линия.

А на третьей корабль непременно взрывался.

Повторение инцидента на Винде-Миатрикс III, на разгадку которого Григорий Матвеевич Энграф убил прорву времени и потерпел фиаско, кабы не параллельные работы по расшифровке?.. Но альбинцы никогда не воевали между собой. Их цивилизация возникла и развивалась в одном регионе, у них не было устойчивого дробления на племена, народы и государства, как на Земле и во множестве других миров. И когда началось распространение альбинцев по неосвоенным материкам и архипелагам, они представляли собой социально однородную, вооруженную техническими достижениями и высокой нравственностью разумную расу. У них не было замаскированных и забытых шахт с самонаводящимися ракетами. Следовательно, рисованная ракета, несущая гибель космическому кораблю, могла быть послана только УМЫШЛЕННО.

Кратов наклонился вперед и медленно стер слой пыли с экрана. Он чувствовал себя задетым за живое. Получалось, будто орнитоиды и в самом деле не желали, чтобы на их планету высаживались ксенологи Галактического Братства. Была высказана готовность обмениваться любой информацией, демонстрировалось самое искреннее уважение к братьям по разуму…

Но при всем том недвусмысленно подчеркивалось, чтобы означенные братья оставались на дистанции. И чем дальше, тем лучше.

— Маринка, — нежно позвал Денис. — Ну как ты живешь без меня?

— Прекрасно, — сказала девушка и улыбнулась. — А ты?

От звуков ее скрипично-высокого голоса Денисом, как и всякий раз, овладело чувство радостного возбуждения. Разнообразная ерунда вроде строптивых орнитоидов и грозного Галактического Консула мигом отступила на задний план.

— Я без тебя не живу, — сбивчиво, несвязно и обильно заговорил он. — Я без тебя только существую. Как растение. Есть такие никому не нужные растения сорняки… К нам прилетел Кратов. Тот самый, со Сфазиса. Громадный мужик, смотреть страшно. Сейчас он выписывает нахлобучку Клавдию. Ну в самом деле, сколько можно здесь торчать?! По-моему, у Клавдия заскок на почве всех этих графем, он же спит с ними, если вообще когда-нибудь спит. Но мы-то с тобой нормальные, правда? Я, как и все, хочу иметь отпуск раз в две декады, хочу плавать в одном бассейне с тобой, хочу хватать тебя за пятку, и чтобы ты брыкалась и верещала. Как тогда… помнишь… Хочу нормального общения с людьми, нормально одетыми и нормально выбритыми. Или хотя бы с нормальными бородами. И чтобы не было между нами этого террариума, — он приложил ладонь к экрану видеала так, чтобы она легла на маринкину щеку.