Борис Ляпунов - Искатель. 1963. Выпуск №6

У Хезуса рука была на перевязи, но он выглядел бодро.

— Остальные танки в бою. Это командирский.

Бой у высот затихал. Вечерело.

Бойцы перевязывали раненых и собирали убитых. Потом они собрались у братской могилы, вырытой на крутом берегу Эбро. И Хезус, став у ее края, говорил о том, что погибшие за свободу Испании не умерли, что они будут вечно жить в сердцах испанцев, потому что стали частью испанской земли, а земля вечна.

Подняв над головой руку, Хезус сказал:

— Уже зажглись первые звезды. И даже самая первая — вечерняя звезда — это звезда будущего утра. Сколько бы ни продолжалась ночь, день настанет! С той поры как живет земля, не бывало вечной ночи!

Испанцы, русские, французы, немцы, американцы, чехословаки, венгры — все, кто был в тот час на берегу Эбро, Подняли оружие, чтобы отдать последний долг тем, кто погиб за свободу, и поклясться в верности свободе.

Потом на правом берегу показались силуэты грузовиков.

Через подтопленный мост, будто по Эбро, пошли грузовые машины. Они шли тихо, шуршала и вспенивалась вода у их колес.

От реки потянуло влажным теплом.

Настала пора прощаться.

Петр Тарасович обнял Хезуса.

— Прощай, друг! Ты хорошо и правильно сказал. В моем сердце Испания будет жить до тех пор, пока оно бьется. — Педро прижался лицом к груди Хезуса.

— Спасибо, товарищ! Прощай, Педро!

Педро отстранился, вытер щеку, попытался улыбнуться.

— Я так и не стал настоящим испанцем…

— Ты — испанец, — торжественно, как клятву, проговорил Хезус. — Ты — испанец! Испанец — и русский. И еще француз, чех, немец, англичанин и настоящий американец. И они — все, кто был с нами в наш трудный и святой час, — тоже испанцы, и русские, и немцы, и французы, и все национальности, какие есть на свете.

— Ты говоришь, как Антонио…

— Я стал коммунистом, Педро Тарасович.

А над Испанией опускалась ночь.

Недавно двум египетским врачам М. Саведу и Э. Тага пришлось лечить внезапно заболевших работников археологической экспедиции, которые участвовали в раскрытии коптицких мумий IV столетия до н. э.

Болезнь вначале была неизвестна. Оба врача знали и о других случаях таинственных заболеваний. Вот уже много лет существует легенда о проклятии фараонов, даже через тысячелетия мстящих всякому, кто осмеливается войти в их гробницы. Когда после открытия гробницы Тутенкама умерло несколько рабочих, верующие особенно рьяно стали объяснять это все тем же «проклятием».

Врачи М. Савед и Э. Тага решили сами побывать на раскопках, провести тщательное исследование мумии и всех предметов, обнаруженных в гробнице.

Под набальзамированными бинтами мумии они обнаружили зародыши живых микроорганизмов. Эти микроорганизмы, по мнению египетских ученых, и теперь, спустя 15 столетий, могут вызывать инфекционные заболевания, причем такие, которых сегодня нет и в помине.

Так наука объяснила еще один религиозный вымысел.

Ламы, тяжело нагруженные плетеными корзинами, снова забеспокоились и зажевали губами. Животных волновал запах серы, носившийся в воздухе, и глухой рокот низвергающихся каменных лавин.

Бронзоволицый погонщик лам, чистокровный индеец племени аймара, плотнее закутался в пончо и поглубже натянул шапку.

— Сеньор, это вулкан ворчит. Пойдем только до Источника Потерянной Воды и там заночуем, — проговорил он на удивительно чистом испанском языке. — Здесь, у источника, кончается дорога инков, а по бездорожью в тумане опасно двигаться.

— Как хочешь, друг Вербентэ! — Европеец стряхнул капли дождя с широкополого сомбреро и снова надел его на свою белокурую голову. — Удивительно, на какое большое расстояние испарения вулкана отравляют воздух — почти на пятьдесят километров!

— Не удивляйся: когда огонь вырывается из ледяных полей, горы дрожат на пятьдесят часов пути, а дьявольское дыхание достигает Салады и Потози. — Индеец посмотрел на тяжелые тучи, плывущие через горный хребет в долину Хоспи, и, обращаясь к животным, произнес: — Не волнуйтесь, скоро вы получите свежую воду и хороший корм…