Кирилл Берендеев: Старая сказка

Золота в сокровищнице было неисчислимое множество. Но и людей, пришедших во дворец, было также немало. А когда речь идет о богатстве, много на много, как известно, не делится. Тем более, что весть о восстании и бегстве стражи молнией распространилась по окрестностям. Люди спешили ко дворцу, узнать правда ли это, но главное, нельзя ли и им причаститься каплей захороненного во дворце золота.

Вскоре вспыхнули новые сражения — уже между победителями. Началась жестокая бойня, куда страшней, чем прежде: люди объединялись в сообщества лишь для того, чтобы справиться с подобными себе, а затем уже начать убивать друг друга. И так продолжалось день и ночь, и еще день и еще ночь без перерыва, без жалости. Люди будто сошли с ума, столь велико было их желание вернуть некогда утраченное и жажда прибавить к утраченному возмещение за те страдания, что выпали на их долю при ненавистном драконе. И бойня вокруг разграбленного дворца не затихала: все новые и новые бойцы подходили, чтобы принять в ней участие. Каждый был унижен, оскорблен и мечтал взять свое и чуть больше.

И столь сильна была ненависть человеков к себе подобным, столь яростным было желание жителей завладеть большей долей, пусть даже на нее притязают отец или брат, столь сильно и столь заразительно оказалось золотое безумие, что ни один из жителей города и окрестностей его не смог одолеть в себе драконова искушения: все, как один, явились они ко дворцу. И тогда разом обратились они в ядовитых змей — ибо драконово золото, растащенное по кускам, уже не могло одарить большим своих новых владык.

И обезлюдел город. А затем пришли ветры с пустыни и долго неистовствовали на пустынных улицах, покрывая их песчаными волнами. Росли и росли волны и вскоре скрыли весь город под собой, лишь гряду барханов отныне являя миру; чтобы никто более не смог обладать драконовым сокровищем.

Старик замолчал и налил и себе и мне чаю и долго мелкими глотками пил его, искоса поглядывая на меня. Я же молчал, все еще вслушиваясь в отзвучавшую легенду, и лишь когда Петр Павлович допил чай, произнес:

— Слишком страшная… и слишком современная сказка.

— Хорошие сказки всегда современны, — ответил старик. — И эта не является исключением.

— Ваш друг будто нарочно приберег ее, чтобы прислать именно сейчас.

Петр Павлович пожал плечами.

— Возможно, вы правы. Эламкулатх достаточно мудр, чтобы по достоинству оценить эту старую сказку. И оценив, отправить ее мне в наиболее подходящее для этого время.

— Значит, у той сказки, по которой снят мультфильм, конец неверен. Оттого, что хороший?

— Знаете, Андрей, истина не бывает хорошей или плохой. Истина вне понятий добра и зла, наш удел — придумывать эти понятия и применять сообразно нашему пониманию мира. Правы буддисты, измыслившие махаяну — символ гармонии — круг, в котором тьма, повинуясь безостановочному вращению, перетекает в свет, который снова сменяется тьмой. Как ясный день неизменно становится беззвездной ночью. Но ведь известно, что самая кромешная темень наступает за час до рассвета.

А эта сказка — всего лишь предупреждение. Предупреждение всем нам, пришедшее очень вовремя, ни позже и ни раньше назначенного срока. Предупреждение, к которому стоит прислушаться…. — он вздохнул и добавил прежним тоном: — Да вы берите варенье, Андрей, не стесняйтесь, и допивайте чай, он у вас совсем остынет….