Уильям Бартон - Палитра Титана

Родриго Дарелл был министром космических исследований во второй администрации президента Джолсон. Вместе с заместителем министра, отвечавшим за изучение межзвездного пространства, они незадолго до отправки команды на перехват астероида устроили инспекционный полет на лунную базу и захватили с собой семьи…

Знала ли о надвигающейся катастрофе президент Джолсон? Что заставило ее выполнять обязанности до самого конца - отвага или неведение? Где она ждала развязки вместе с детьми - в Белом Доме или в старом бомбоубежище в Вирджинии? Лунная база упорно пыталась связаться с бункером Объединенной системы противовоздушной и противокосмической обороны во чреве гранитной скалы, но безрезультатно. Видимо, удар пришелся и по горе Шайенн.

– Персонал меркурианской базы мертв, - сообщил Рон со вздохом.

С приближением пепельных туч изображение на экране становилось все темнее. Обшивка спутника отливала розовым, это зарево стало заметно на экране.

– Я думал, им хватит воздуха еще на несколько недель, - отозвался я.

Он кивнул и продолжил:

– Хватило бы. Но, видимо, они поняли, что ждать «Оберт» бы пришлось еще, как минимум, пять месяцев, вот и устроили голосование. Врач сделал всем инъекции, сообщил по радио о коллективном решении и покончил с собой.

Изображение на экране сменилось разноцветными помехами, потом технической табличкой.

– Даррел говорит, что нас будут переправлять домой по очереди. Сначала Венера, потом Троянцы, Каллисто, Марс. Мы - последние.

Домой! Я представил, как превращаюсь в старца, наблюдая с безжизненной Луны мертвую Землю.

Рон снова кивнул. На экране появился человек, ученый с головы до ног, он о чем-то заговорил, но я встал и ушел, чтобы не слушать, как он оправдывается. В прошлый раз он предупреждал, что до спуска людей на Землю пройдет не меньше года. А людям обязательно надо там побывать, чтобы знать, что там сохранилось и с чем придется иметь дело.

Со временем год превратится в два, а то и больше.

Мне ничего не оставалось, кроме как наведаться в душ, а потом отправиться на боковую, чтобы, выспавшись, с утра снова приступить к работе. Я взял из своего шкафчика полотенце и шампунь, стянул комбинезон, повесил его на крючок и встал под душ в дальнем углу. На меня хлынула горячая вода. Мне казалось, что мне делают массаж горячие человеческие руки, и я поежился, хотя надо бы было расслабиться.

Что на Титане никогда не иссякнет, так это горячая вода. Тут достаточно льда - топлива для ядерных реакторов.

Внезапно я увидел человеческую фигуру. Комбинезон - на крючок рядом с моим, полотенце - на руку, решительные шаги в мою сторону.

– Ходжа! - раздался женский голос. Она стояла неподвижно, глядя на меня большими карими глазами.

Наверное, я должен был пригласить ее под свой душ. Но я застыл, пораженный зрелищем женской наготы.

– Привет, Дженна.

Она еще несколько секунд смотрела на меня, потом опустила глаза и включила соседний душ. Меня окатило раскаленным паром. Плитка под ногами стала скользкой, и я чуть не шлепнулся.

Я любовался этой красивой стройной женщиной с черными волосами, длинными и волнистыми. Она медленно поворачивалась, жмурясь от сильных колючих струй. Вода бежала по ее плечам, груди, животу, дальше вниз.

Немного погодя она снова взглянула на меня, заложила руки за голову, выгнула спину, демонстрируя красную точку - имплантант-стерилизатор.

– Раньше тебя это интересовало, Ходжа.

Когда-то интересовало. Мы с Лайзой обсудили эту проблему и пришли к согласию: четыре года - немалый срок; когда он истечет, мы все друг другу расскажем и простим то, что подлежит прощению.

– Это было раньше, - сказал я, пожимая плечами. Она окинула меня странным взглядом, потом кивнула, выключила душ и ушла.

Я еще постоял в горячем тумане, раздумывая об утрате интереса к женщинам. Потом заперся у себя и завалился спать. Я не хотел снов, но сны не спрашивают разрешения.

Утром, разбитый после ночи, полной видений о том, чего больше не существует, я зашагал к ангару, где меня ждал вездеход, но задержался по пути у комнатки Тони Гуалтери. Тони - геохимик, прилетевший на Титан с первым рейсом TL-1 и больше его не покидавший; раньше он кипел энтузиазмом, но за четыре года превратился в усталого лысого ворчуна.

Я рассказал ему о шустрых цветных мазках на поверхности прибрежной полосы вблизи Рабочей станции № 31. Он удивленно поскреб заросший подбородок.

– На Титане чего только ни происходит, - услышал я. - Тут и не такое увидишь.