Глеб Голубев - Тайна пирамиды Хирена

Завал был теперь полностью расчищен, и мы могли осмотреть до конца нижний коридор. Он скоро кончался, и там была дверь приветливо раскрытая, незапечатанная и не разбитая. А за нею оказалась тесная, почти квадратная и совершенно пустая комнатка. Совсем голые, без рисунков стены, и на одной из них, прямо перед входом, написано четкими, я бы даже сказал - щеголеватыми, иероглифами:

"Сердца злы, каждый грабит ближнего. Человек с ласковым взором убог, добрым везде пренебрегают. Человек, на которого надеешься, бессердечен. Нет справедливых. Земля - притон злодеев. Я подавлен несчастьем. Нет у меня верного друга. Злодей поражает землю, и нет этому конца..."

Сколько должен был пережить, чтобы написать эти горькие слова, человек, в молодости так радостно славивший жизнь:

Проводи день радостно, друг,

Вдыхай запах благовоний и умащений...

Оставь все злое позади себя.

Думай лишь о радости - до тех пор,

Пока ты не пристанешь к стране, любящей

молчание.

Я вернулся в погребальную камеру доканчивать работу. Она уже опустела, все вещи из нее вынесли, описали, упаковали. Теперь можно без помех заняться фресками и надписями на стенах.

Роспись оказалась довольно традиционной, она изображала обычные религиозные и погребальные сцены. Необычным было одно: повсюду в качестве главного божества присутствовал солнечный Атон.

Даже после смерти Хирен упрямо продолжал отстаивать дорогие своему сердцу преобразования его учителя Эхнатона!

Увлеченный работой, я как-то сначала не замечал, что в камеру по нескольку раз в день заходит Сабир - то с радиометром, то еще с какими-то приборами. Бродит вдоль стен, подносит приборы к потолку, влезая на лесенку-стремянку, и все что-то бормочет при этом. Наконец меня это заинтересовало, и вечером, после ужина, я спросил его:

- Что вас заботит, Али? Ведь вроде вы уже провели все измерения и даже написали отчет.

- Кажется, я поспешил и придется писать дополнение.

- Какое?

- Странные вещи творятся в этой гробнице, - придвинувшись ко мне и понизив голос, ответил он. - Вы можете считать меня суеверным, но приборы - они ведь не могут заблуждаться, как люди?

- И что же они показывают такого необычного, ваши приборы?

Сабир достал из полевой сумки листочек бумаги, весь исписанный цифрами и каким-то формулами, и положил его на стол.

- Вот, я пересчитывал раз десять. В камере не только повышенная радиоактивность. Там еще магнитометр показывает присутствие какой-то намагниченной массы. Не в самой камере, а над ней. Понимаете, как будто там есть еще железорудное тело...

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я старался понять, что он мне говорит, а он - убедиться, понял ли я.

Потом я неуверенно спросил:

- Вы хотите сказать, Сабир, что нашли не только месторождение урана, но и железной руды?

Он пожал плечами и покачал головой:

- Не знаю. Облазил все склоны горы - никаких особых признаков крупного железорудного тела. Не может же это быть руда в виде какой-то одиночной небольшой линзы?

- Вы хотите сказать, что над погребальной камерой спрятано нечто железное? - Голос у меня дрогнул.

- Не знаю, - упрямо повторил Сабир, теребя усики. - Знаю только, что в этой проклятой гробнице творятся странные вещи. Они озадачивают не только меня, но и мои приборы. Почему в одном месте - только в одном! - в коридоре, который ведет к погребальной камере, - помните, где вы еще провалились в ловушку? - приборы тоже отмечают повышенную радиоактивность? Хотя и тут стены коридора сложены из обычного, вовсе не радиоактивного песчаника. Вы можете это объяснить?

- Пойдемте утром в гробницу и поищем вместе.

Так мы и сделали. По пути к погребальной камере Сабир поднес в одном месте капсулу радиометра к потолку коридора - и прибор тревожно защелкал. Передвинул ее немного дальше - радиометр замолчал и вновь подал голос, лишь когда мы вошли в камеру.

Здесь неожиданно вдруг повел себя магнитометр, как, впрочем, и рассказывал вчера Сабир. Стоило только поднести прибор к потолку, как стрелка на шкале начинала тревожно метаться.

- Там железо! - сказал Сабир, грозя пальцем потолку гробницы.

Тогда взялся за исследования я. Долго выстукивал молоточком потолок, прислушиваясь, какой получается звук. Нет, не похоже, чтобы там были пустоты.

Стали стучать в коридоре, в том месте, где тревожно щелкал радиометр. И здесь, судя по признакам, сплошная монолитная глыба скалы.

Но загадку надо было как-то разрешить. И я дал распоряжение пробить в этом месте облицовку потолка. Ничего особенно страшного, потом заделаем снова.