Михаил Водопьянов - Мечта пилота

Только через сутки, когда утихла бушевавшая в лагере Блинова пурга, Фунтов услышал слабые звуки его аварийной рации:

– База… база…

Этим звукам радист обрадовался, как голосу любимой:

– Я база! – громко кричал он в микрофон. – База слушает…

Включив на полную мощность свой усилитель, Фунтов разобрал:

– Нас мучила пурга. Штормовой ветер со снегом. Целые сутки. Порвало антенну. Хорошо, что вы слушали. У меня садятся аккумуляторы…

– Не было печали! – выругался Иванов, прослушав сообщение радиста. – Что можно предпринять?

– Сократить связь до минимума. Попробую перейти на ключ.

Уже сокращённым кодом по азбуке Морзе радист Блинова передал неутешительные новости:

– Аэродром разрушен. Викторов вернулся из разведки. Бирюковой нет до сих пор…

Это известие поразило Иванова в самое сердце.

– Пусть немедленно организуют поиски аэродрома и Бирюковой!

– Они передают, что трое уже готовятся к выходу.

– Хорошо. Дайте связь с Тихой.

Иванов непослушными руками пытался натянуть на голову шлем с наушниками. Несложная операция никак не удавалась. Заметив затруднительное положение начальника, Дудоров помог ему. И как раз своевременно. В телефоны слышался тревожный голос:

– …Беляйкин. В чём дело?

Ошеломлённый известием из лагеря, Иванов сбивчиво докладывал о происшедшем.

– Я вылетаю немедленно, – сам того не замечая, несколько раз повторил он.

– Стыдитесь, Иванов, возьмите себя в руки, – пробовал успокоить лётчика начальник экспедиции. У него промелькнула мысль: "Нервы… Видимо, льды делают своё дело…"

– Но речь идёт о человеческой жизни, – почти кричал в микрофон Иванов, мало обращая внимания на успокоительные слова начальника экспедиции.

– Всё это так, но не забывайте, что ради одной нельзя подвергать риску несколько жизней. Я уверен, что, пока мы разговариваем, Бирюкова уже вернулась в лагерь. Вылетайте сразу же после того, как у них будет готов аэродром.

Делать было нечего, и Иванову пришлось подчиниться разумному требованию.

Аня очнулась, когда пурга уже кончилась. Привычным движением передвинув полярные очки со лба на глаза, она высунулась из своего мешка. Но что это? Сердце сжалось ещё неосознанным страхом.

– Где я? – громко спросила Аня, не узнав своего голоса.

Девушка выпрямилась, озираясь кругом. Её окружали ледяные горы, щедро запорошенные снегом. Всё ещё ничего не понимая, она сделала несколько шагов, волоча за собой мешок.

Затуманенное забытьём сознание медленно прояснялось. В памяти воскресали события последних суток.

– Значит, я одна, совсем одна?

Никто не ответил на её вопрос…

Девушка присела на снег и принялась быстро сворачивать свой спальный мешок.

"Нюнить нечего, – убеждала она себя. – Здесь стоит только немножко распустить нервы – и пропадёшь ни за грош. Надо действовать!"

Мешок свёрнут и вскинут за плечи. Быстро обтерев от снега винчестер, она взглянула на свой ручной компас. Здесь её ждало первое разочарование: стекло выбито и на рукаве кухлянки красовалась ни к чему ненужная коробка компаса без стрелки.

Вспомнив, что до шторма она уходила почти строго на север от лагеря, Аня попробовала ориентироваться по часам и солнцу, но быстро сбилась с пути. Всё ещё не теряя надежды, она с большим трудом вскарабкалась на высокую льдину, надеясь с неё увидеть Викторова или палатки лагеря. И опять полное разочарование: дикое нагромождение льдов без малейшего признака жизни открылось её взорам.

Девушке стало страшно. Пытаясь обмануть себя, она наугад выбрала направление и, спустившись с айсберга, зашагала вперёд…

Трое суток ходила Аня, чутко прислушиваясь к ледяному безмолвию. Продукты кончились. Поддаться слабости, присесть на минутку было почти равносильно самоубийству. Напрягая последние силы, Аня заставляла себя идти. Область крупного льда давно кончилась, и девушка шла по ровному полю, тяжело опираясь на своё ружьё. Под ноги поминутно попадались мелкие льдинки. Она спотыкалась, и инстинктивное резкое движение выводило её из опасной дрёмы. Энергично встряхнув головой, она продолжала свой тяжёлый путь. На какую-то долю секунды её привычное ухо уловило знакомый шум. Ане показалось, что она слышит раздающийся где-то далеко-далеко знакомый рокот мотора. Оглянулась. Горизонт чист, как стёклышко.

"Галлюцинации", – с ужасом подумала Аня, продолжая упрямо идти вперёд.

Перед ней теперь простиралась огромная ровная льдина. Мелькнула мысль: "Какой прекрасный аэродром!"