Николай Вихирев - Искатель. 1965. Выпуск №1

— Во дает! Артист! — опять восхищенно пробасил Кот.

Виталий лихорадочно соображал, только мысли почему-то потеряли ясность. Его бил озноб. «Нервы», — подумал он. Усилием воли он заставил себя обдумать новую обстановку. Надо дать условный знак оперативной группе: сейчас эту компанию брать нельзя. Косого надо непременно проводить до Москвы. Там у него встреча. Из заключения бежал, видно, опасный преступник.

Он поднялся из-за стола. Голова кружилась. Виталий подошел к окну, потянулся к форточке, чтобы ветер обдул разгоряченное лицо и, словно невзначай, отодвинул горшок с цветком.

На него уже никто не обращал внимания.

«Что-то надо еще сделать, что-то он обещал показать», — подумал Виталий, возвращаясь к столу, но вспомнить не мог.

Потом спали вповалку, кто где. Виталий очутился в углу на кушетке, и словно провалился в душную темноту.

Клокочущий храп и бормотанье наполнили тишину комнаты. За стеной постанывала Анисья. Тяжелые сны витали по дому.

Наутро Виталий проснулся совсем больной. Голова разламывалась и пылала, запеклись губы.

В комнате никого, кроме Косого, не было. Он сидел в продавленном кресле, держась за голову, и зло матерился сквозь зубы.

Вошла Анисья, положила мокрую тряпку ему на лоб.

Виталий приподнялся и с трудом сказал, поймав на себе взгляд Косого:

— Расхворался я, кажись.

— Отсюда мотай, — сипло приказал Косой. — Тут сгоришь, как свеча.

— Может, в Москву на пару рванем?

— А чего ж? Сегодня вечерним. Здорово ты меня приложил, зараза.

— Не суйся.

— Я те дам «не суйся», — ощетинился Косой.

Виталий поднялся с кушетки, машинально ощупал карманы. Все было цело. И неуверенно сказал:

— Пошел я. Значит, едем вечерним. Билет возьмешь?

— Ладно уж. А в случае чего, привет получишь через Ваську.

Виталий, пошатываясь, вышел из дому. В окно наблюдала за ним Анисья.

На улице он остановился, соображая, куда ему идти. В милицию нельзя, за ним могли следить. В гостиницу? Нет, нет, только не туда. Да еще в таком виде.

— Где тут у вас больница? — спросил он какую-то женщину.

…В ту же ночь Косой один уехал в Москву.

Олег Полуянов сидел на кровати в своей комнатке и, предварительно заперев дверь на ключ от случайного вторжения соседей, рассматривал привезенный из Одессы заграничный «товар». Здесь были сигареты «Кемэл» и «Честер», авторучки и зажигалки с обнаженными красавицами, яркие галстуки и нейлоновые кофточки, мужские носки и пуловеры самых невероятных раскрасок, пестрые пачки жевательной резинки — словом, типичный «запад», скупленный у иностранных моряков и на «толчке».

Олег был в одних трусах и черной рубашке навыпуск. Покуривая сигареты и щурясь, он критически осматривал одну вещь за другой, прикидывая в уме, сколько можно будет получить за каждую с золотушных московских пижонов. От этих «прикидок» на нежном лице Олега проступал румянец, а большие карие глаза начинали блестеть.

Вообще это была невероятная удача: ему, рядовому сантехнику, получить командировку в Одессу, чтобы «выбить» на местном заводе дефицитную облицовочную плитку. Олег чувствовал, что начальство с какой-то странной неохотой направляло его в эту поездку. Но не в его характере было выяснять причины свалившегося на него счастья. Главное, что это случилось, а почему — его интересовало, как прошлогодний снег.

Встреча с давнишними друзьями была самой радостной. «Земляк», с которым он обычно осуществлял свои комбинации, просто обомлел от радости и немедленно привел в действие все свои связи. Улов получился отменным.

Единственно, кто оказался не в восторге от его приезда, были его собственные старики и студентка сестренка. То есть вначале они тоже были обрадованы, но потом, заметив, как он тащит в дом барахло, как приходит среди ночи «под газами», они решительно потребовали прекратить все это. Но Олег самодовольно объявил, что задание своего начальства он уже выполнил и теперь намерен отдохнуть. Тогда сестренка пригрозила пойти в милицию. Мать все дни ходила с красными от слез глазами. А отец, крутой и вспыльчивый, неожиданно просто выгнал его вон, причем сам купил ему билет и не успокоился, пока не усадил своего «мерзавца и болвана», как он выразился, в вагон поезда, да еще пригрозил через месяц приехать в Москву и, как он тоже выразился, «навести окончательный порядок».

От отца в этом смысле можно было ждать каких угодно неприятностей. Они могли оказаться тем более чувствительными, что совсем недавно Олега уже вызывали в милицию — спасибо бывшему дружку Ваське! А там какой-то дотошный молодой парень, оказывается, что-то пронюхал о его комбинациях. Правда, Олег тоже в долгу не остался и под Ваську «мину подвел». Все же на душе остался неважный осадок от этого визита. И поездка в Одессу, как полагал Олег, должна была помочь ему встряхнуться и «войти в рабочую колею». Но этого не получилось.