Сергей Агафонов - Человечина

"Удача! Обойдемся без ненужных свидетелей!" — подумал Световид осторожно перелезая через плетень и направляясь к добротному кирпичному сараю под железной крышей. Впрочем, на всякий случай, молодой бог, ковыряясь ногтями в замке, нет-нет, да поглядывал на темные окошки дома, слепленного из глины и камышовых матов. Береженого Роаль облагодетельствует.

Дверь распахнулась. Световид включил электрический фонарик и осветил помещение. Его загромождали груды связанных бечевой старых газет, журналов и книг в бумажных пестрых обложках, с которых таращились шпионы в глухих темных костюмах с оскаленными зубами и обнаженные красотки с ручными пулеметами наперевес. За мешком с пустыми бутылками молодой бог нашел то, за чем он сюда проник. Велосипед оказался в полном порядке, даже насос был на месте и цепи смазаны тюленьим жиром.

"Уж не жир ли это деда Пачу?" — сделал про себя предположение Световид, приводя велосипед в рабочее состояние. Возясь с ним, молодой бог задел какой-то тюк. Световид оттолкнул его, но тот, качнувшись маятником, вернулся и мягко навалился на толкнувшего. Тогда молодой бог осветил странный предмет и охнул от неожиданности…

На крепком пеньковом канате висел Фуема, высунув синий язык и выкатив красные глаза. Световида чуть не стошнило.

"Вот они какие оказывается глаза Фуемы…" — сделал маленькое открытие молодой бог, ведь он знал об этом существе и его особенностях только по рассказам матери, которые казались ему баснословным. Впрочем в деревне Духов никто никогда не видел глаз Фуемы. Глаза колдуна всегда были глубоко спрятаны среди бесконечных складок его лица.

Колдун, вися под потолком добротного сарая, выглядел похудевшим. Его обычная тестообразная бесформенность приобрела ныне некое подобие кренделя.

Световид ткнул когтями в глаз Фуемы, но никакой реакции не последовало. Глаз был твердый, как бильярдный шар.

"Спит наверное…" — подумал молодой бог, выкатывая из сарая велосипед. Еще он прихватил мешок из крапивного волокна. Бутылки были безжалостно вытрясены. Многие побились. Световида не волновало, что бутылки собирались долгое время, что их хотели в ближайший базарный день сдать в пункт приема стеклотары, чтобы на вырученные деньги приобрести немного молока детям, которые с Покрова на одном комбикорме сидят. В мешок молодой бог собрал ночные горшки с плетня, и поехал на деревенское кладбище, напевая себе под нос: бла — бла — бла

Утром бородавочник в семье, которого Фуема с недавних пор служил домовым, задал колдуну хорошую трепку за то, что тот не уследил ночного вора.

Фуема этого бородавочнику не спустил. У бородавочника была дочка. Писаная красавица: морда сапогом, сиськи до земли свисают, дух от нее тяжелый — мошка мимо летит. Отец хотел ее в публичный дом козерогам задорого продать, чтобы мотоцикл с коляской купить. Фуема стал к этой дочке по ночам ходить и с нею, как с женой спать. Та, дура, рада без памяти — думает опыту набраться для публичного дома. Ночь за ночью они кувыркаются, замечает отец в дочке перемены: стала она лицом кругла, кожей бела, волосом на голове чиста и долга — прочий опал, сисек только пара осталась, с копыт девка поднялась… Опечалился отец. Куда теперь такую уродину? Даже замуж тапиры не возьмут. Отправили в НИИ для опытов. На вырученные деньги только и справили, что новые занавески в гостиную и спальню, а на прочие комнаты не хватило ткани. Фуема над незадачливыми бородавочниками до сих пор смеется.

Кладбище деревни Духов оказалось совсем небольшим. Вероятно, информация считанная Световидом с небесной Матрицы о зажиточности здешних жителей оказалась весьма преувеличенной. Даты на могильных камнях показывали все больше восемьдесят, девяносто и даже сто лет жизни покойников. Очень редко встречались цифры в диапазоне от шестидесяти до сорока. Моложе тридцати не попадались совсем. Наяп уже отчаялся найти искомое, когда наткнулся на то, что надо. Возраст покойника был четырнадцать лет, пол женский, девственница, причина смерти — СПИД. Заражение произошло при внутривенных инъекциях наркотиков опиатной группы.

"Вот тебе и высокий уровень жизни в деревне Духов!" — сердился про себя молодой бог, возлегая на этой могиле и взгромаждая себе на грудь велосипед. — "Голь-моль, рваные ботинки, ржавые гвозди…"

Световид снова закинулся мокрицами и активированным углем и закрыл глаза. Лежал, лежал, потом забормотал: Под небесный лисапед Пел кабанчик на обед. Ступа, ступа — тру-ля-ля! Убежал агути, Выиб Крыса короля, Тутти, фрутти, брутти…