Андрей Акаемов: Сказание о Великом Рыцаре Легком и Его Крутобедрой Подруге и Соратнике Сереге

— Начнет ведь, гад, писать такой-же пакет, сказал Константин, — ознакомившись с проблемой, — И наверняка протянет месяца на два, не меньше. Давай-ка это представим как данные, полученные из стороннего источника. Может тогда удастся что-нибудь сделать. Ну и дискетки придется этому подлецу купить. С чем это он их там ест, совершенно не представляю. А пока что вы смотрите насчет того чтобы развеяться сменить обстановку?

— С удовольствием ответил Легкий но сначала развяжу пару хвостов

Чем дольше Легкий служил у Константина, тем сильнее он чувствовал себя мужем, который обо всем узнает последним. В лавочке явно шевелились какие-то непонятные впрочем некриминальные дела. Причем, понять, какие, было совершенно невозможно. Хотя, конечно, если откровенно говорить, Легкий особенно и не пытался. Работа была интересная, зарплата — не менее интересная, а коллектив более интересный, чем зарплата. Но вот этот-то коллектив себя и вел совершенно непонятно. Появлялись какие-то незнакомые рожи, исчезали знакомые. Потом они появлялись в каком-то ином странном виде — одни обветренные загорелые, другие выглядели как после долгой попойки. Третьи выглядели так же, как обычно, но начинали себя как-то странно вести. Последним в максимальной степени соответствовала Влада, которая вдруг ни с того ни с сего совершенно бесстыдным и откровенным образом начала приставать к Легкому, ни в коей мере не скрывая своих намерений, скорее, даже наоборот. Надо сказать что у Легкого было что-то такое что нравилось женщнам но каки они обэтом догадывались понять было совершенно невозможно потому что что то такое он прятал под двумя слоями материи сначала трусов а потом штанов. Извлекал же наружу редко совсем для других целей без свидетелей и в нерабочем состоянии. Но орентация Влады на что-то такое была столь сильна что она могла найти это где угодно в темноте и против ветра

— Не могу, — сказал Легкий, — С полячками не взаимоотношаюсь.

— Я только наполовину полячка, — сказала Влада, — Причем на верхнюю. а нижняя половина у меня здешняя отечественная. Болие того отмеченая знаком качества

— А кем?

— Неважно И я считаю, что ты должен с ней что-нибудь сделать.

— Я ничего достойного не могу с ней сделать, — ответил Легкий, Вот уже сетьдесят лет как я бесповоротный и неустойчивый импотент.

— А до этого кем был? — спросила Влада.

— Пассивным онанистом-гомосексуалистом, — ответил Легкий.

— Так тебя надо лечить, — посочуствовала Влада, — И переориентировать. На общечеловеческие ценности.

— Увы, — сказаол Легкий, — Там нечего ориентировать, отсохло и отвалилось за ненадобностью. Кроме того, не забывай, что ты секретарша начальника.

— Можно и без этого я пробовала к тому же не дави я этого не люьлю не секретарша я, — сказала Влада, Агент… И все это делаю по его непосредственным указаниям.

— Тащи справку, — сказал Легкий, — На фирменном бланке с печатью. Влада удалилась, и через пару минут пришла со справкой. В справке было написано: "Справка дана Владе Пшех…Пфеф…тьфу ты черт, опять забыл, в том, что она может ебаться сколько угодно с чем сочтет нужным. За душевные травмы, аборты и венерические болезни Администрация ответственности не несет." Подпись. Печать. Была еще справка о венерических болезнях, в том смысле, что их не было.

— Пошли в договоряшку, надо ловить момент.

— Какой момент? — спросил Легкий, — У меня же такой справки нет. И любви у нас тоже нет а только агентурная работа

— Будет и то и другое, — сказала Влада.

— А душевные травмы? — спросил Легкий.

— У меня не бывает душевных травм, — сказала Влада.

— У меня бывают, — ответил Легкий, — К тому же у меня есть весь большой выбор венерических болезней. К тому же я не так воспитан и не могу поплатиться принципами…

— А аборты у тебя есть? — спросила Влада.

— Нет.

— Будут. Я забыла тебе сказать, что я — активная лесбиянка. Изакончила курсы гомикопатии.

С этими словами Влада схватила и потащила его в договоряшку. Легкий сопротивлялся как мог. Он схватился сначала за карандаш, потом за лист бумаги, но не смог за них удержаться. Договоряшкой называлась комната для ведения переговоров с деловыми партнерами. Она была обставлена огромаднейшими креслами, маленькими столиками. Сколько ни вбухивали денег в дизайн этой комнаты, и каких художников к этому ни привлекали, все равно получался какой-то наипохабнейший просовеченный кич. Поэтому с деловыми партнерами заключали сделки обычно в коридоре или в крайнем случае на лестнице. Пару сделок умудрились даже заключить в туалете. Договоряшку же использовали для релаксации, когда все равно, где, все равно, что и все равно, с кем. Впрочем, кресла, не смотря на свой припохабнейший вид, были довольно мягкими и неплохо стыковывались друг с другом.