Андрей Акаемов: Сказание о Великом Рыцаре Легком и Его Крутобедрой Подруге и Соратнике Сереге

Константин долго хохотал над историей Легкого. После чего послал Лидочку за кисточкой-белкой, аллюминиевой краской, фотобумагой и реактивами. Клизму возьми крикнул он ей вдогонку

А скоч? спросила Лидочка. — есть, — сказал Константин. Потом он поговорил с невысоким молодым человеком, которого недавно приняли на работу и еще не успели положитьв гроб. Молодой человек, которого, кстати, звали Владом, молча кивнул и смылся в неизвестном направлении. Вскоре Лидочка принесла кисточки и они с Константином стали покрывать сейф и стол Константина алюминиевым порошком. Связующим лаком они при этом не пользовались. Сначала насыпали на поверхность порошок, сдували кизмой если поверхность не позволяла работали кисточками потом прилепляли туда скоч, скоч отдирали и прилепляли по новой к черным квадратикам, которые Легкий настриг из черно фото-бумажной упаковки, а когда они кончились, стали лепить к черным квадратикам, которые Легкий производил, окуная засвеченную фотобумагу в проявитель. На обратной стороне писали место, где это было взято. Вскоре приехал Влад с двумя бутылками и одним стаканом, которые подвергли той же унизительной операции. Потом все вчетвером сели сличать отпечатки. Точнее, впятером, потому что в конце вызвонили неизвестно откуда высокую соломоволосую темноглазую крестьянского направления девицу.

Алик, как выяснилось, оставил отпечатков великое множество всех своих рук, а возможно, и ног. Потому что они проверили и свои отпечатки, и нашли несколько штук не поддающихся идентификации. Для восстановления картины все данные загнали в компьютер. Картина вырисовывалась прямо таки жуткая: Алик, используя ключ, взятый у вахтера, проник в помещение. после чего из стола Константина достал ключ от сейфа, который открыл и забрал все папки, лежащие там. Папки перемешав сложил на место, закрыл сейф и подлейшим образом проник к компьютеру. Облапав его весь самым кошмарным неподобающим позорящим честь и достоинство советского человека образом, покинул помещение. Когда картина была восстановлена со всей полнотой, Константин позвонил Леониду, которого почему-то назвал Сергеем.

— Серега! заорал он в трубку, — Это что еще за фокусы?! Ты что это моих людей пугаешь? Володька заявился на работу в одиннадцать часов. С ним этого сроду никогда не бывало. Что там Сергей Леонидович Блок пробубнил в трубку, никто не слышал, но Константин закричал опять:

— Какая такая информация? Ну так бы сразу и сказал. Нет, в обед нельзя. Приходи часика в четыре, у нас в это время что-то вроде производственного собрания, и писюк свободен. Какой пароль? А что там написано? Диск reboot user? Короче, открываешь флопарь и никакого тебе ребоута. Значит так, папка называется RAZBЕRI. Там все, что нагребли за день и еще не разобрали. Дискеты? Дискеты может и не хватить. Возьми на всякий случай парочку или хотя бы хайденсик. Архиваторами полдьзоваться умеешь? Ладно, спросишь Лидочку, она научит. Не архивариус, а архиватор. марахайка такая. Короче, в четыре часа минут двадцать могу дать, на большее не расчитывай. Или покупайте мне еще одну писишку. Ну не знаю, сколько стоит. И чтоб никакой красной. В крайнем случае желтая.

В четыре часа у них действительно было что-то вроде производственного собрания. Собирались в комнате, которая обычно служила для заключения договоров, пили приготовленный Лидочкой кофе и в вольной форме докладывались о результатах работы. Если результатов не было, не докладывались. Нет да нет, уговаривали своего единственного программиста написать еще одну программу. Программист был очень грамотный и программы писал очень грамотные, друг на друга ориентированные. Лишних вопросов не задавал и работал быстро, но его все время надо было уговаривать. Если это не помогало, Константин произноси самую страшную свою угрозу: — Ладно, Толик, говорил он миролюбивым голосом, занят, значит занят. Сам напишу. На бейсике.

Каждый раз реакция программиста была абсолютно предсказуемой. Он кипятился, взрывался, выяснял имена и форматы входных и выходных и убегал работать. Работал он дома на благородном Паскале и высоком Си, а кухонный бейсик считал абортом цивилизации. У программиста был еще один недостаток. Он никогда не говорил о существовании параллелных разработок. А если и говорил, то в таких выражениях, что пользоваться этими самыми разработками мог только совершенно уж бесчуственный идиот. Впрочем, пользовались все, а Легкий в первую очередь. Эта самая разработка под названием "множественная корелляция устраивала его во многом, но не во всем. Вот для этого-то и не всего надо было писать дополнительный модуль, а значит признаваться программисту, что он использует чужое ПО. а от таких вещей беднягу мог хватить удар. А то, что работать откажется, так это уж, как говорится, на все 100.