НОРМАН СЕЙМОН - Воины Королевы

– Да, – признал Олаф. – Южные города находятся за болотами, с ними никогда не было связи. Там не пройти… А пролететь на шаре было бы можно.

– На чем? – удивилась Долла. – Какой шар?

Сотник вздохнул, ничего не ответил. Во время битвы со стрекозами в Хаже люди и пауки впервые применили воздушные шары, несколько штук которых принесли с собой чивийцы и джеты из-за снежных перевалов. В городе должны были много говорить об эти шарах. Но Долла удивилась искренне, Олаф умел чувствовать фальшь. Значит, не слышала даже об этом… Да не отвести ли ее обратно?

– Давайте спать, – опять попросил Люсьен. – Утром Арье придет, принесет завтрак, да и новости наверняка какие-нибудь. А уж перекусив, сообразим что делать с девчонкой.

– Уговорил, – Олаф принялся связывать пленницу. – Лежи тихо. Попробуешь позвать на помощь, или хотя бы во сне закричишь – умрешь. Понятно?

– Ага… А попить можно?

– Нельзя. Спи.

С тяжелым сердцем Олаф улегся рядом. Неужели и правда они зря пришли сюда? Город стрекоз мало изменился с тех пор, как сотник его видел, вот только отверстий в холме стало намного больше. Люди летучек, время от времени заходившие в селение, с речниками не откровенничали, явно их презирая, не оставались даже выпить браги, уносили с собой. Ночная вылазка дала совершенно бестолковую пленницу, с которой теперь непонятно что делать. Убить жалко, оставить здесь – выдать Арье. Придется вести в Хаж, кормить и защищать по дороге…

– Ее искать не будут? – шепотом спросил его Люсьен, когда девушка засопела.

– Похоже, что нет. Спит у входа, мало ли что случилось… Может, вывалилась в реку. Она там явно никому не нужна, в городе стрекоз.

– Нет, будут искать, – не поверил стражник. – Не каждый же день у них люди пропадают?

– Они не верят, что кто-то может подобраться к ним по степи. А речники тут на положении рабов, не опасны.

– Так им и надо… – пробурчал Люсьен.

Речников не любили за предательство. Запуганные стрекозами, эти торгаши, путешествующие по реке, ничего не сообщили Смертоносцам Повелителям о возникающих совсем неподалеку городах летучек. Стрекозы стремительно распространялись по степи, безжалостно сжигая опутанные сухой паутиной города пауков и людей. Теперь, когда нужда в речниках отпала, новые хозяева относились к ним пренебрежительно, могли, например, собрать всех мужчин с деревень и силой погнать в Хаж.

– Что уж теперь, – в темноте Люсьен не видел, как сотник кровожадно улыбнулся. – Предатели наказаны. А если степь когда-нибудь вернется к нам, то будут наказаны еще раз.

Утром все, кроме Доллы, проснулись с первыми лучами солнца, проникшими в сарай через широкие щели между досок. Трое воинов лежали, лениво прислушиваясь к голосам речников. Деревня хлопала дверями, сонно переругивалась, гремела оружием, звенели детские голоса. Пленницу это совершенно не тревожила, она лежала рядом с Олафом без движения. Люсьена это даже обеспокоило.

– Ты с ней ничего не сделал? – тихо спросил он.

– Стал бы я от тебя скрывать, – пожал плечами сотник. – Лучше взгляни на нее.

– А что? – привстал стражник.

– Да я, кажется, понимаю, почему к ней воины не приходили.

Люсьен застал, согнувшись над девушкой. Любопытный Аль встал, подошел и ахнул.

– Что же это с ней такое?! Солнцем сожгло?

– Если родилась в городе, то вряд ли, – не оборачиваясь предположил сотник, взъерошив отросшие черные волосы. – Я еще в прошлый раз обратил внимание, что женщины у стрекоз очень бледны. Им нельзя выходить наружу.

– Тогда как же так вышло?

Люди в степи, в горах, на лесном севере и даже за горами, в Темьене, имели иногда белый, чаще смуглый оттенок кожи. Попадались и дочерна загорелые, не боявшиеся солнца воины, но Долла была намного темнее любого из них. На Люсьена самое большое впечатление произвели ее ярко-розовые ладошки, никак не сочетавшиеся с остальной кожей, а Аль больше вглядывался в лицо.

– Какая некрасивая, – он брезгливо передернул плечами. – Губищи как лепешки, и нос шире рта.

– Не нравится? – вяло переспросил сотник. – Зато волосы красивые.

– Волосы?.. – Аль присел, потрогал жесткие, курчавые волосы пленницы. – Как сухая трава. И платье на ней – непонятно из чего сделано. Тоже что ли из какой-то травы?..

Одежда воинов, не считая обуви, курток и перевязей, целиком была соткана из паутины, мягкой, удобной, пропускавшей воздух. Смертоносцы могли делать ее тонкой и очень толстой, клейкой и нет. В крайнем случае всегда можно было устроить набег на семью шатровиков, которые в изобилии водились в степи. Но люди стрекоз одевались каким-то иным образом.