Сергей Лукьяненко - Вкус свободы

Мне почему-то подумалось, что эти пищевые ограничения — немного нарочитые. Общество может себе позволить тратить на чмо гораздо больше.

Вот только какие тогда будут стимулы у людей?

Испытание изобилием. Мы это проходили в школе. Золотой век. Всеобщая сытость. Невиданный прогресс науки…

Нам всегда говорили, что это хорошо. В целом, наверное, да. А вот для каждого отдельного человека — возможны варианты.

Я ел суп, который только что развели из порошка горячей водичкой. Суп был вкусный. Только я видел все химические компоненты, которые в него добавлены. Уникум я. Очень ценный человек. Ходячий химический анализатор чудовищной силы.

И обществу, конечно же, неприятно, что я не хочу применять свои способности.

Как я мог быть таким наивным? Сел в монор и поехал через всю Европу. Свободный и независимый…

Вот только со Знаком на шее. А как иначе? Выбросить? Чтобы первый же полицейский заподозрил во мне убежавшего из дому ребенка?

Я живу в хорошее время, это правда. Нет больше войн. Нет больше голода. Преступности почти нет. И прав у людей — бери не хочу! Даже «дискриминации по возрасту» больше не существует. И уж точно никто не заставит своенравного мальчишку-мутанта делать то, что ему неприятно.

Но зачем заставлять, если можно вынудить?

Висит на цепочке Знак. Фиксируется сенсорами в транспорте, в магазинах, в кафе. И в каждом городе, куда я приеду, вежливый и доброжелательный человек объяснит мне, что под солнцем очень мало места.

Можно бунтовать. Можно болтаться по всему миру и ничего не делать. Но это не в моем характере, и те, кому надо, это знают.

Я встал, подошел к бесплатному видеофону. Нашел в списке центр занятости, набрал номер. И совсем не удивился, когда увидел на экране лицо моего недавнего собеседника.

— У меня вопрос, — сказал я.

— Да, Михаил. Пришла в голову какая-то идея?

Он весь был само внимание.

— Пришла. Если к вам обратится человек с условно-положительной мутацией… сверхвосприятием запахов. Ему найдется работа?

— Крайне редкая мутация! — с чувством сказал клерк. — Разумеется, найдется. Насколько я знаю, любой научный центр, любая производящая фирма возьмут на работу такого человека. Никакие анализаторы, увы, не смогут его заменить. Прорыв в области синтеза новых лекарств, получении сверхчистых химических веществ… да в чем угодно! Наука, криминалистика, производство парфюмерии… надо ли мне вам это объяснять, Михаил?

— Не надо, — честно сказал я. — Мне это с рождения объясняют.

— Я только могу добавить… когда этот человек начнет работать, его мутация немедленно будет признана положительной и внесена в общий список. Любые родители смогут подарить своим детям такую интересную способность…

— Вы правда думаете, что она интересная? — устало спросил я. И прервал связь.

А вечером на вокзале немало людей…

Я стоял у информ-терминала и тупо смотрел на экран, на бланк электронного письма. Я посылал родителям короткие письма каждый вечер. Так они просили, да я и сам не хотел, чтобы они волновались…

Вот только сейчас я не знал, что писать.

— Собрался уезжать?

Я повернулся. Игорь ухмылялся, глядя на меня.

— Еще не знаю, — сказал я честно. Переступил, и кроссовки радостно пискнули: «Мы много дорог повидали на свете…» Нагнувшись, я наконец-то отключил у них звук.

— А я думал, ты все-таки зайдешь… — сказал Игорь. Искренне сказал.

— Скажи, ты тоже из тех, кто меня пасет? — спросил я в лоб.

— Понял уже? — Игорь усмехнулся. — Если уж меня, с моими слабенькими способностями эмпата, год доставали… такого, как ты, будут всю жизнь напрягать. Нет, Мишка. Я сам по себе. Я в эти игры не играю.

Он не врал. Хорошо, что я умею это видеть.

— За мной следят, Игорь, — пожаловался я зачем-то. — Мне сегодня дали понять… либо я делаю то, что нужно обществу, либо стану чмо , никому на фиг не нужным!

— Конечно, — чуть удивленно сказал Игорь. — А ты что думал? Так всегда было. Только если первобытный человек не хотел гоняться за мамонтами, хотя это у него получалось, товарищи могли его и съесть. Сейчас просто выкидывают на обочину.

— А свобода? — спросил я. Как будто Игорь в чем-то был виноват.

— А она у тебя есть. — Он снова усмехнулся. — Ты же ее получил, в полной мере. Не нравится вкус?

— Нет.

— Так извини. Другого не бывает.

Я посмотрел на бланк письма. Взял световое перо и быстро начертил на экране: «Больше писем не будет». И щелкнул по кнопке, отправляя свое последнее письмо родителям.