Георгий Михайлов - Тайна рубина

Пройдя болото, Морозов ожидал встретить тайгу, но невысокий сосновый лес был редким, кустов почти не встречалось, только небольшие заросли малинника виднелись между деревьями. Под ногами шуршали мох и бледная сухая травка.

Отсутствие пышной растительности вблизи болота удивило Морозова, и, только обнажив слой почвы, он понял, в чем дело: под толстым слоем мха был плотный известняк.

Открытие обрадовало Морозова. «Полоса известняковых отложений,- подумал он,- это значит где-то недалеко должны быть речки, отмеченные на схеме Антипова». Он не ошибся. Каменные обнажения стали все чаще попадаться на пути. Местность имела незначительный подъем на восток, и, чем дальше, тем лес становился все реже, отдельные деревья были низкорослыми и чахлыми.

«Пройти еще немного, перевалить на ту сторону склона, и в долине будет речка»,-рассуждал Морозов, чувствуя, что близится конец утомительного перехода.

Он поднялся до известняковых обнажений; за ними тропа шла вниз, но не к речке, а исчезала в кустах жимолости. За кустами высокой стеной поднималась тайга. Это означало, что известняки имели сброс, за которым была плодородная почва. С правой стороны тянулись гряды осыпей и за ними невысокие скалы. Отроги известняковых холмов врезались в тайгу.

Пройдя около версты, Морозов оказался в вершине треугольника известняковых обнажений. Справа и слева был лес. Впереди над деревьями виднелись вершины острых скал. Не меняя направления, Морозов пошел лесом. Бурелом лежал высокими кострами, подлесок пробивался где только было можно. Почва была страшно неровной: она то крутым склоном шла вниз, то внезапно поднималась почти вертикально.

Мысль отыскать речки, помеченные на плане Антипова, Морозов не оставил, его не смущала тайга. Морозов не был геологом, но прочитанная им литература и многолетние скитания по лесу помогли разобраться в окружающем рельефе по незначительным признакам. Так он уже знал, что внезапная смена растительности указывает на изменение грунта и даже материковых, подстилающих его пород. По едва заметному понижению местности и характеру распространения кустов он научился определять водоразделы и угадывать присутствие ручьев или речек.

Прекрасно понимая, что Пещера трех старцев может находиться только в пределах распространения известняковых пород, Морозов старался не потерять их выхода в виде небольших скалистых выступов, останцев или обнажений на участках со смытым грунтом.

Перебравшись через довольно широкую каменную стену, метеоролог увидел обширное поле, совершенно лишенное растительности. Перед ним был оригинальный ландшафт со своеобразным рельефом: на совершенно горизонтальной площади безо всякой закономерности разбросаны крупные глыбы известняка; в промежутках между крупными глыбами - более мелкая россыпь.

Однако при более близком и внимательном изучении глыбы оказались верхушками изъеденного водой сплошного массива известняков.

Идти по неровной площадке было очень трудно, даже Нерон часто соскальзывал с гладких шарообразных камней и проваливался в неглубокие воронки. Кроме того, отраженный от светлых камней солнечный свет резал глаза. «Наверное, вот такие же безжизненные пустыни покрывают поверхность луны»,- подумал Морозов. Наконец, метеоролог спрыгнул с последнего известнякового камня на грунт и легко пошел по усыпанной хвоей звериной тропинке.

Опять началась густая тайга с непременными полусгнившими колодинами огромной величины, с густым подлеском и сетью переплетенных корневищ. В приятном полумраке отдыхали глаза, а прохлада влажных испарений позволяла легко дышать.

Но полоса тайги быстро кончилась, и снова пошли каменистые россыпи и обнажения коренных пород.

По пройденному расстоянию, рельефу местности и характеру пород можно было с достаточной определенностью сделать заключение, что участок, отмеченный Антиповым на плане, находится где-то поблизости. Во всяком случае, пещеру нужно искать в закарстованном районе, и поэтому Морозов внимательно следил за выходами известняков, боясь их потерять. Когда тропу стали пересекать узкие канавки, перешедшие затем в пересохшие русла ручьев, метеоролог внимательно стал всматриваться в окружающую его местность.

О близости речки Морозов догадался по крутому спуску. На протяжении нескольких десятков саженей дикий угрюмый лес вначале сменился березняком, а затем перешел в рощу, где различные представители лиственных и хвойных пород спорили за каждый клочок земли. Трава была выше человеческого роста, а кусты достигали трех-четырех метров. Русло речки образовало щель в тринадцатиаршинной стене леса. Морозов раздвинул кусты и пролез в эту щель, но русло не было заполнено водой. Июньский зной высушил последние лужицы.