Джордж Локхард: Горизонт событий

Пол в главной комнате был застелен толстенным ворсистым ковром темно-вишневого оттенка. Бежевые обои и слегка более темные, коричневато-красные занавески, формировали странное ощущение уюта. Ив машинально подумал, что в таком доме было бы неплохо провести старость…

— Вот она, — голос Елизаветы Петровны прервал мысли журналиста и тот, вздрогнув, обратил глаза к столу. Там, на красивейшей черно-оранжево-пурпурно-золотистой бархатной скатерти, стояла обычная клетка для канареек. В клетке сидела мышь.

Точнее, зверек, сидевший в клетке, весьма напоминал мышь. Если не считать чересчур крупных, глубоких зеленых глаз с круглым зрачком, и покрытого короткой шерсткой хвоста, зверька было не отличить от большой серовато-сизой мыши. Ив осторожно отодвинул табуретку и уселся за стол, лицом к клетке. Старушка поставила перед ним стакан с чаем и вазочку, полную печенья.

— Угощайтесь.

— Успею, — отозвался журналист. — Елизавета Петровна, может… Попросите ее что-то сказать? Или… его?

Старушка улыбнулась.

— Это самочка. А почему бы вам не попросить?

— Э-э-э… — Ив сглотнул, но решил не ударить в грязь лицом и, всей душой чувствуя, как по-идиотски он сейчас выглядит, обернулся к спокойно смотревшей на него мышке.

— Ты умеешь говорить? — спросил Ив.

— Умею, — отозвалась мышь. По-русски. Тонким, однако вполне понятным голоском. Некоторое время оцепеневший Ив молча моргал.

— Елизавета Петровна, — произнес он наконец. — Как вы это делаете? Готов поклясться, голос шел прямо от зверька. И он даже двигал челюстями, словно…

— Я умею говорить, — сказала мышь. — И мыслить умею. Я разумное существо с другой планеты. Только никто не верит.

Мечущееся в панике сознание Ива неожиданно увидело слепящий солнечный свет и с воплем радости бросилось на волю:

— Инопланетянин! — благоговейно прошептал журналист. — Ну конечно!!!

— Не верь, — посоветовала Елизавета Петровна. — Никакая она не внеземная форма жизни. Наша, местная. Зерно, сыр и овсянку уплетает за обе щеки.

— Я уже устала повторять, — терпеливо сказала мышь. — Прежде, чем высадиться, я прошла подготовку. И язык выучила.

Старушка покачала головой.

— Напрасно стараешься, пушистик.

— Почему не верите? — грустно спросила мышка. — Неужели вам легче поверить в говорящего грызуна, чем в пришельца?

Ив открыл было рот, но Елизавета Петровна его опередила:

— Не в пример легче, — заявила старушка. — Я-то, поди, не студент-недоросль. Я ученый. И что такое несовместимость метаболизма, знаю ой как хорошо.

Она подалась вперед:

— Будь ты хоть миллион раз пришельцем, есть нашу пищу бы не сумела. Ты хоть понимаешь, какое ненормальное совпадение должно получиться, что б инопланетная мышь начала усваивать все земные онимакислоты и белки?

— Онима… что? — испуганно переспросила мышка. Елизавета Петровна торжествующе ткнула пальцем в сторону клетки.

— Не знаешь!

— Знаю! — встрепенулась мышь. — Просто не сразу поняла слово. Онимакислоты мне тоже переделали перед высадкой!

Старушка улыбнулась.

— Точно?

— Да, да!

— А если я скажу, что прямо сейчас это слово выдумала? — коварно спросила Елизавета Петровна.

Мышка поникла.

— А я… Плохо знаю русский! — нашлась она через мгновение.

— Так плохо, что спутала онимакислоту с аминощелочью?

Мышь смешно закивала.

— Конечно! Где уж мне изучить все ваши слова?! Мне заменили аминощелочь, а не кислоту!

Елизавета Петровна молча обернулась к Иву и сделала театральный жест в сторону клетки — любуйтесь, мол. Потрясенный журналист все еще пытался придти в себя.

— Н-н-но… — он сглотнул. — Е-е-елизавета Петровна… Если она не пришелец, то кто же?!

— Мне-то почем знать? — удивилась старушка. — Знала бы, так уж не стала б газеты обзванивать и дуру из себя строить. Вторую неделю пытаюсь хоть кого-то заинтересовать, так нате ж — единственный, кто соизволил явиться, репортер дешевой желтой газетенки!

— Я не… — попытался Ив, однако Елизавета Петровна так сурово на него взглянула, что слова сами застряли в горле. Удовлетворенно кивнув, старушка обратила взор на испуганную мышь в клетке.

— Вот что, дорогуша, — твердо заявила Елизавета Петровна. — Или ты сейчас говоришь правду, или я отдам тебя этому молодому человеку, а он, уж поверь, тут же помчится продавать тебя в лабораторию для опытов!

Мышка отпрянула и прижалась к прутьям.

— Не надо! — вырвалось у нее.

— Говори, кто ты! — приказала старушка.