Валерий Алексеев - Школа одаренных переростков

Но не мешало и подстраховаться.

— Да не собираюсь я чинить вам помехи, — сказал я как можно небрежнее. — Очень надо. Спасайте свою стаю, если сможете. Даже совет могу дать.

— Совет? Какой?

— Разместите объявление в газете.

Это был ход на опережение: пусть анонимы думают, что я окончательно смирился. И если они примут мой совет, у нас с Аркадием Борисовичем появится дополнительная улика.

Какая улика? Естественно, газетное объявление. Его можно и к делу подшить.

Но стриженого куратора моя идея в восторг не привела.

— В газете? — с сомнением произнес он. — Ты это всерьез?

— Конечно. Расклеивать листочки на фонарных столбах — это, простите меня, ребячество. Вы же не щенков покупаете. Только уж, пожалуйста, пишите всё как есть. Так и так, принимаем подростков на учебу с перспективой навечного выезда за пределы планеты Земля. Предпочтение отдается друзьям пернатых, которые не любят курятину и не разоряют гнёзд.

— Замечательная идея, — сказал Олег. — На такое объявление откликнутся только психи. А нам нужен здоровый биоматериал.

— Придут и здоровые. Из любопытства придут.

— Сомневаюсь. Но за совет спасибо.

— Пожалуйста.

— Ну, что ж, — проговорил Олег, — присядем на дорожку, как водится у вас в России.

Мы сели, помолчали.

— Ничего своего не забыл? — спросил Олег, вставая.

Я молча покачал головой, поднялся и вскинул на плечо свою сумку.

Выходя на площадку, я невольно замедлил шаги.

Но предосторожность оказалась излишняя: лестница была уже восстановлена.

Мы молча спустились в вестибюль, вышли в обугленный сад.

На дорожке среди черного мусора корчилась стрекоза с обгорелыми крыльями.

— Фот что ты нателал, Алёша, — явственно прошептала она.

— Извини, — сказал я.

— Та латно уш, — ответила она.

Но больше сказать ничего не успела, потому что Олег раздавил ее ногой.

— Зачем? — спросил я.

— А чтоб не мучилась, — коротко ответил он.

Биоробот шагал крупно, я еле за ним поспевал.

— Да, Хиросима, — сказал я ему.

— Это уж точно, — отозвался он, не оборачиваясь. — Экстренное торможение — штука энергоемкая. Но чего не сделаешь ради доброго друга? Будешь дома — попробуй проделать такой же финт в троллейбусе.

— Какой еще финт? — не понял я.

— Скажи водителю, что тебе срочно нужно повернуть обратно. Уж он тебя пошлет. А за садик не переживай: к новому призыву всё образуется.

— И стрекоз опять напустите?

— Нет, надоело. Придумаем что-нибудь другое.

— А где вы будете набирать, опять в России?

— Конечно.

— Почему "конечно"?

— А вот этого я тебе не скажу.

— Да я и так знаю. Потому что мы бесшабашные.

— Хорошая мысль, — одобрил Олег. — Прими ее за основу.

Мы подошли к лифтовому столбу.

— Руку подавать тебе не стану, — сказал Олег. — Еще оторвешь, чего доброго. Кланяйся матушке. Кстати, Егоров просил передать, что больше он докучать ей не будет.

Сказав это, биоробот повернулся и вразвалочку пошел к учительскому домику.

Наверху была настоящая зимняя стужа. Купол весь завалило толстым слоем снега, теперь он почти не выделялся посреди белой волнистой равнины.

Я вдохнул полной грудью вкусный зимний воздух — настоящий, не искусственный, с легким привкусом хвои и мерзлой древесной коры.

Хорошо!

И не надо жалеть ни о чем.

На ровно заснеженной макушке купола стоял синий вертолет. Его бока были покрыты инеем, черные лопасти неподвижно и вяло висели.

Скользя по сырому снегу, я подошел, отодвинул тяжелую металлическую дверь.

После яркой снежной белизны кабина была темноватая, мне показалось, что в ней полно народу. Приморгавшись, я разглядел четверых: Юрку, Соню, пилота за штурвалом — и еще одну совершенно не знакомую мне взрослую женщину со следами, как пишут в романах, былой красоты на лице.

— А, Гусак! — радостно крикнул Малинин.

На нем был почему-то армейский камуфляж: толстая стеганая куртка, такие же штаны, высокие ботинки на шнурах и солдатская ушанка с сизым искусственным мехом.

Видно, в этом наряде он сюда и прибыл.

— Ты не будешь больше звать меня Гусаком, — сказал я, — договорились?

— Да ладно, чё ты? — отступился Юрка. — Все свои.

"Свои, да не все," — подумал я.

За время учебы я отвык от посторонних людей и слегка одичал.

Дама подвинулась, освобождая мне место рядом с собой.

Она была похожа на кинозвезду, играющую роли иностранных шпионок. И одета соответственно: дорогая дубленка, норковая шапка, высокие сапоги на меху.