Array Журнал «Полдень, XXI век» - Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 4

— Обязательно было делать это в моих апартаментах? — Вопрос был риторический, и на ответ рассчитывать не приходилось.

Секунду мы молчали, потом я спросил:

— Что это за бредятина про заговор старичья?

Мамуля ответила не сразу, а когда ответила, ответ ее показался мне неуместно легкомысленным. Как будто она была под кайфом.

— Не заморачивайся на этом, — сказала она. — Поднимайся наверх и ложись баиньки. Договорились?

На этом разговор был окончен.

Бросив трубку на стол, я двинулся к лифту. Потом вспомнил, что хотел попросить администратора разбудить меня, но мне почему-то расхотелось это делать. Я поднялся к себе, запер дверь изнутри, вошел в спальню и протянул руку к выключателю. Рука замерла на полпути. На моей кровати кто-то сидел. Экран на окне спальни до сих пор был опущен и в ней царила почти полная тьма. И все же можно было разглядеть массивную фигуру.

— Не зажигайте верхний свет, — произнес низкий, лишенный интонаций женский голос.

Массивная фигура на кровати сделала движение и спальня озарилась розовым светом ночника. Передо мной сидела старуха снизу, живехонька-здоровехонька.

— Не ожидали снова увидеть меня? — Мне показалось, в ее голосе прозвучала ирония. Скорее всего, действительно показалось. — А вы быстро отделались от этих сопляков. Молодчина.

— Как вы это проделали? — спросил я.

— Что именно?

Я кивнул в сторону кухни.

— А-а, это. Ничего особенного. Искусный муляж и пол-литра свежей свиной крови. С этим на острове никаких проблем.

— Но зачем? — изумился я.

— Разве не понятно? Чтобы сбить со следа. Слишком много внимания в последнее время к моей персоне. Еще вопросы?

Я кивнул.

— Где вы прятались? В бельевом шкафу? Под кроватью? — Я прекрасно знал, что при ее габаритах было невозможно ни первое, ни второе.

Она осклабилась, явно довольная моим недоумением.

— Не ломайте над этим голову, — посоветовала она. — У каждого свои маленькие хитрости. Лучше скажите, вы поверили тому, что говорили вам эти юные конспираторы? Я имею в виду заговор старичья.

— А следовало бы? — с вызовом спросил я.

Она опять осклабилась, еще шире прежнего.

— Ну, это как посмотреть…

— То есть, — обалдело проговорил я, — вы хотите сказать, что все это может быть правдой?

Она ничего не сказала. Неожиданно легко поднялась с кровати и в два широких шага приблизилась ко мне. В ней было сантиметров сто девяносто, и с высоты своего немалого роста она заглянула мне в лицо. Глаза у нее были холодные, цвета запотевшего стакана. Неотрывно и гипнотически глядя мне в лицо, она подняла руку к голове, ухватила себя за пышные бледно-фиолетовые волосы и сняла их. Бросила парик на кровать. Голова у нее оказалась лысая и блестящая, словно полированная. Потом она начала яростно сдирать с себя кожу. Сначала с шеи и плеч, потом с предплечий и грудины — всю эту морщинистую, обгорелую на солнце, веснушчатую кожу. Она отслаивалась, как если бы это был слой моментального клея. Наконец, старуха подцепила торчащие на горле кожные лоскуты и одним взмахом сорвала с себя лицо. Через минуту передо мной стояла Мамуля. Собственной персоной.

— Ну, чего вылупился? — спросила она. — Не ожидал?

— Но как же? — только и проговорил я. И вдруг меня словно стукнуло: — Я ведь мог вас убить! Вы же сами приказали!

— Но ведь не убил же, — просто сказала она. А пожалуй, и не сумел бы, подумалось мне. Однажды я видел, как Мамуля занимается акробатическими упражнениями, и знал, что физически она подготовлена не хуже бойца спецназа. — И хватит об этом. Докладывай обстановку.

Я послушно доложил. Собственно, и докладывать-то было ничего. Не описывать же свой марш-бросок к Соленому озеру. И без того я чувствовал себя полным идиотом. Мамуля выслушала меня внимательно.

— Ты все сделал правильно, — сказала она, когда я закончил.

— Что я сделал правильно? — уныло спросил я. — Я в полном неведении, тычусь, как слепой щенок. Что, в конце концов, происходит?

Вместо ответа она достала из-за лямки зеленого купальника крошечный серебряный портсигар, вынула из него сигаретку и мундштучок и закурила. Потянуло удушливо-сладким. Табак явно был с примесью дури.

— Разуй глаза, оглянись вокруг, — посоветовала она. — Что ты видишь?

— Комнату, — сказал я.

Она преувеличенно вздохнула и безнадежно закатила глаза. Я, кажется, понял, что она имела в виду.

— Ну, что мы видим, — начал я, как ученик на уроке. — Мы видим вступление в силу нового закона о пожилых людях. Согласно этому новому закону, каждому пожилому человеку, кажется, начиная с семидесяти… или шестидесяти… в общем, неважно… предоставляется бесплатно участок земли за городом и жилье. Видимо, для того, чтобы они могли спокойно доживать свои дни на лоне природы. Так?