Александр Шалимов: Окно в бесконечность

- Тебя не интересует сама проблема, - поднял седые брови Баллон, - или боишься, что не решишь ее?

По худому, смуглому лицу Жака Эстергома пробежала судорога.

- Мне не нравится Сатаяна, - отрезал он и отвернулся.

- Я наводил справки, - возможно спокойнее сказал Франсуа Баллон. - Его считают крупным ученым, хотя круг его интересов некоторым кажется странным.

- И мне не нравится то, над чем он работает, - добавил Эстергом, не глядя на шефа.

- Ты имеешь в виду фильм?

- Фильм - чепуха! - Эстергом резко сдернул очки в массивной роговой оправе и, подслеповато щурясь, принялся протирать стекла. Его тонкие, нервные пальцы чуть заметно дрожали. - Разве дело в фильме, - тихо добавил он, снова надевая очки.

- Тогда в чем же?

Эстергом молча пожал плечами.

Франсуа Баллон чувствовал, что спокойствие готово покинуть его.

- Фирма заинтересована только в фильмах, - сказал он, чеканя слова. Все остальное нас не касается, Жак.

Эстергом вдруг отрывисто рассмеялся. У него был очень неприятный, резкий, какой-то хрустящий смех, и Франсуа Баллон снова подумал, до чего ему антипатичен этот худой, желчный, длиннорукий человек с тонким лицом аскета, обрамленным узкой черной бородкой. «Если бы он не был так поразительно талантлив», - с горечью подумал Баллон.

- Вы понимаете, какое оружие мы дадим этому Сатаяне, усовершенствовав его аппаратуру? - Пронзительный взгляд Эстергома теперь буравил сквозь толстые стекла очков лицо шефа. - Для него практически не будет тайн. Личность каждого, повторяю - каждого, он сможет проанатомировать до сокровеннейших глубин. Внутренний мир человека перестанет быть внутренним миром. Над каждым нависнет угроза, что его в любой миг могут вывернуть наизнанку, обнажив такое, в чем не всякий найдет силы признаться даже самому себе.

- Тебя это смущает?

- Бьюсь об заклад, вы не найдете человека, которого это не смущало бы. Представьте на миг себя в такой ситуации.

- Но при чем здесь я?

- А разве вы окажетесь в лучшем положении, чем все остальные? Достаточно будет втайне установить портативную записывающую аппаратуру в вашей спальне… Или представьте, что вы заболеваете, вас везут в госпиталь и там один из ассистентов Сатаяны незаметно записывает вашу энцефалограмму с помощью усовершенствованной мною аппаратуры.

- Сатаяну интересует совершенно другое, - пробовал защищаться Баллон. Он говорил мне…

- Неужели вы думаете, что он сказал бы вам правду?

- В конце концов, если мы откажемся, он найдет кого-то другого.

- Сомневаюсь, - процедил Эстергом, насмешливо скривив тонкие губы. Задача неимоверно сложна даже для меня. Думаю, что в ближайшие годы никто, кроме меня, ему не поможет.

- Однако ты очень скромен. - Валлон не мог отказать себе в удовольствии съехидничать.

- Я - реалист, не более, - презрительно усмехнулся Эстергом.

- Значит, ты отказываешься? - голос Баллона прозвучал почти вкрадчиво.

- Я хотел бы, видит небо - я хотел бы отказаться… - Эстергом почти прокричал это, хрустнул сплетенными пальцами, прижал их к груди и опустил голову. - Я хотел бы, - повторил он шепотом, не поднимая глаз. - И я предупредил… Но в конце концов, что такое я?.. Вы, конечно, правы, шеф. Не я - гак другой… Не сегодня - так через год, через пять лет, через столетие. Все равно это окно рано или поздно распахнется. Разве так важно, кто именно распахнет его?.. Я поступлю в соответствии с вашим желанием, шеф, - неожиданно успокоившись, добавил он.

- Я так и думал, - кивнул Франсуа Валлон, все еще удивленный той болью, которая прозвучала в словах его инженера. - Завтра я попрошу вас встретиться с профессором Сатаяной и договориться о деталях, - продолжал Валлон после короткого молчания. - Вы будете держать меня в курсе всех дел. А в случае необходимости мы всегда сможем прекратить нашу помощь. К тому же, если пригрозить ему разоблачением… Думаю, что преимущества в наших руках, Жак.

- Возможно, шеф, - холодно ответил Эстергом, откланиваясь.

Прошло несколько месяцев. Работа по усовершенствованию аппаратуры для клиники профессора Сатаяны продвигалась крайне медленно. Во всяком случае так считал сам профессор. Мягко, но решительно он отвергал одну за другой модели, которые предлагал Эстергом. В конце одной из встреч, когда Сатаяна объявил, что очередная, модель его не удовлетворяет, инженер вспылил:

- Мне надоела игра «втемную», профессор, - объявил он. - Речь шла об увеличении скорости видеомагнитной съемки. Не так ли?