Татьяна Грай - Сайт фараона

Дорога, давным-давно растерявшая остатки асфальтового покрытия и превратившаяся в полосу плотно утрамбованной красной глины, скользила теперь между двумя стенами высоченных сосен, среди которых пристроились кое-где нарядные, но несколько худосочные березы. Встречный ветер влетал в танк, шуршал пакетами и мешками, и выскакивал наружу, наполнив внутреннее пространство синего чудища лесной влажноватой свежестью. Острые солнечные лучи, время от времени прорывавшиеся сквозь кроны сосен, сверкали в зеркале заднего вида, бросая отблески на лицо Елизаветы Второй, заставляя ее волосы вспыхивать прозрачным золотом... а за спиной Лизы-дубль выскакивала в эти мгновения черная бесформенная тень. И вдруг Максим вспомнил слова безумной Настасьи: "Сожги свою тень..."

...длинные остроухие тени пляшут на кроваво-красной стене, огонь костра мечется под порывами ветра, стремящегося сдуть, унести пламя... замерзшая фотокамера жжет руки... но он должен зарядить новую пленку... кто-то стонет неподалеку, мучаясь телесной болью... а потом - взрыв... и его тело тоже скрючивается от боли, жгучей, невыносимой...

Он едва не врезался лбом в стекло перед собой - танк остановился слишком резко.

- Что с тобой? - спросила Елизавета Вторая.

- А? А... а не знаю. Опять что-то накатило... насчет теней, запинаясь, проговорил он. - Не знаю.

- Безумная Настасья посоветовала тебе сжечь свою тень, помнишь?

- Да, вот как раз и вспомнил... но ты же не всерьез?

- Что - не всерьез?

- Ну, этот совет... что значит - сжечь тень? Это же просто нелепость, выскочившая из безумного, свихнувшегося мозга...

- А что такое безумие? - спокойно произнесла Лиза-дубль. - Что такое свихнувшийся ум? Ты можешь ответить?

Он покачал головой и попытался найти подходящую к случаю мысль. Но ничего не находилось. Он посмотрел по сторонам, словно надеясь, что вдруг нужная мысль отыщется на дороге... и в этот момент, отвлекшись от ума и безумия, сообразил, что им пока что не попалось ни одной встречной машины... и их никто не обгонял... что, по этой дороге никто не ездит? Куда же она ведет?

- Туда же, куда ведут все дороги - к цели, - тихо сказала Лиза-дубль.

Он вздрогнул.

- Ты как будто видишь все, что происходит у меня в голове.

- Не всё, - возразила Елизавета Вторая. - Только самые яркие образы.

Он уставился на нее, разинув рот, и это не понравилось мадам Софье Львовне. Белая шерсть на ее загривке внезапно встала дыбом. Мадам злобно зашипела и, коротким стремительным движением выбросив вперед лапу, цапнула Максима когтями за палец.

- Ой... чтоб тебе, чернохвостая! - возмутился он. - С ума сошла, что ли?

- Вот видишь, - улыбнулась Елизавета Вторая, - ты говоришь - "с ума сошла"... а почему?

- Почему? - эхом повторил он, невесть в который раз в течение своей новой жизни теряя чувство реальности. Похоже, это начинало входить у него в привычку...

- Что такое наш простой ум, наш грубый рассудок? - тихо-тихо заговорила Лиза-дубль, и он машинально наклонился поближе к ней, чтобы расслышать ее слова. - Это всего лишь игра энергий... Конечно, есть и нечто кроме поверхностного рассудка... но пока не будем говорить об этом. Ты еще не готов. Игра энергий, сосредоточенная в границах нашего тела... ну, а если эти энергии вырываются за обозначенный телом предел? Если они начинают бушевать, не поддаваясь логике и нажиму... тогда и рождается то, что мы называем безумием...

Лиза-дубль умолкла, танк как-то незаметно тронулся с места и покатил дальше, к цели. Максим попытался понять сказанное спутницей, но ничего у него не вышло, и он стал просто смотреть в окно. Вскоре лес как-то разом кончился, словно его отсекло гигантским ножом, и впереди, справа, Максим увидел огромное поле цветущих подсолнухов, а слева земля начала понемногу вздыматься мягкими холмами, то голыми и желтыми, то пушистыми от зелени лиственных лесов. Левая часть пейзажа, хотя и была невообразимо хороша, не привлекла пока что внимания Максима; он уставился на гигантские желтые цветки, таращившиеся на него... Что-то почудилось ему в этой сочной желтизне, что-то... осеннее, угасающее... впрочем, любой цветок рано или поздно отцветает, и во всем на свете таится начало распада... любой предмет и каждое существо в конце концов превращается в стайку беспорядочно мечущихся молекул... молекулы становятся энергией... а игра энергий, перешедшая все пределы, называется безумием.

Поле иссякло, сменившись редким леском, по дороге запрыгали тени, то бросаясь под колеса синего чудища, то шарахаясь в стороны... и Елизавета Вторая заговорила снова: