Евгений Панаско - Хвост тигра в джунглях

Шелтон отошел и сел, машинально сняв стул со стола.

— Ну, — сказал он вполголоса, — что-то тут не так. Когда я сюда входил, солнце еще не село.

Он посмотрел на часы, мучительно размышляя, мог ли он напиться до такой степени, чтобы заснуть перед наружной дверью, не успев выйти, а проснувшись и забыв все, полезть обратно в бар. Впрочем, это была явная чепуха. А может, глубокий обморок? От удара по голове, например.

На часах прошло семь минут с того момента, как Шелтон затормозил машину.

Шелтон выругался, но не кинулся опрометью наружу. Часы шли. Солнце еще не село. За окном должно было быть светло; за окном же была ночь, и у Шелтона не возникало ни малейшего сомнения в этом, собственным глазам он верил; он увидел эту ночь, но понятия не имел, откуда она взялась.

— Затмение, что ли? — подумал он вслух.

Он встал, озираясь и раздумывая, стоит ли звать хозяина. Решив, что не стоит, Шелтон оглянулся на залитый светом зал и пошел к выходу.

Он взялся за ручку двери и вдруг почувствовал запах. Пахло горелой изоляцией. Шелтон открыл стеклянную дверь и остановился.

Промежуток между внешней и внутренней дверями был заполнен голубым прозрачным дымом. Дым, похоже, шел из щелей между досками стен. Голубые струйки расчерчивали обе стены вертикальными полосами от пола до потолка. По-прежнему сильно тянуло горелой изоляцией. Шелтону очень хотелось уйти, но он почему-то не решался пройти сквозь дым. Крикнуть: “Пожар!” и позвать хозяина ему даже не пришло в голову. Вся эта история ему нисколько не нравилась.

Дым вдруг пошел гуще, становясь буро-коричневым; струйки его поползли, оторвавшись от стен, параллельно полу, на середине они встречались с дымом из противоположной стены и свивались, скручивались, вращались.

Дым становился все гуще, все тяжелее, он тянулся из обеих стен, из пола и потолка; в середине медленно вращался густой непрозрачный столб, и новые струи дыма наматывались на него. Шелтон отступил на шаг, держа левой рукой дверь и не давая ей закрыться. Столб в центре вращался, уже мало походя на дым. Одно время пелена дыма, идущего из стен, закрыла все; в дверном проеме колыхалась сплошная бурая стена, но ни одна струйка не проникла в зал.

Дым вдруг быстро рассеялся, и сразу вместо него появилась мутноватая голубая кисея; и опять в дверном проеме качалась сплошная пелена, на этот раз полупрозрачная, и опять в зал ничего не проникало. Кисея рассеялась, темную вращающуюся массу окружило мягкое сияние. Столб, окруженный этим сиянием, все так же вращался, но теперь это был уже не столб, а грубое подобие человеческой фигуры. Голубое сияние становилось все ярче: фигура явно принимала человеческий облик. Сияние стало непереносимо ярким.

Шелтон вдруг почувствовал, что дверь, которую он слегка придерживал рукой, ощутимо стремится закрыться; машинально он хотел другой рукой удержать ее, но толстое матовое стекло вдруг резко ударило его по пальцам, так, что Шелтон вскрикнул: рука была сильно ушиблена. Толстая стеклянная дверь с силой захлопнулась. Последним, что увидел Шелтон в нестерпимом сиянии, было лицо фигуры.

Шелтон, ослепленный, ничего не видел даже в залитом светом баре, когда же он, высадив плечом оконную раму, вывалился наружу, его окружила совершенная тьма. Он побежал наугад в сторону шоссе, спотыкаясь и падая, зная твердо, что сейчас действительно ночь, что он каким-то образом влип в совершенно непонятную историю, из которой нужно как можно быстрее выпутаться, что Брайена давно уже здесь нет и надо как-то добираться самому.

Шелтон долго бежал по шоссе, до тех пор, пока не перестал видеть сзади светящиеся окна бара “У старого Джо”. Их закрыл невысокий холм, вниз с которого сходила дорога. Тогда Шелтон, — тяжело, с хрипом дыша, пошел, но потом дорога поднялась, и он снова увидел светящиеся окна, уже далеко позади. Время от времени он оглядывался на них, но вдруг, перед спуском, обернулся еще раз и не увидел ничего, кроме длинной ленты шоссе, слабо светящейся бледным фосфорическим светом. Окна погасли. Шелтон вздрогнул и в этот момент услышал звук мотора.

Машина ехала навстречу, в гору, очень медленно, и горели у нее только подфарники. Она была уже близко, мотор глухо рокотал на подъеме, захлебываясь, было ясно, что он вот-вот заглохнет, но водитель почему-то не переключал передачу. Потом, когда автомобиль едва не остановился, мотор взревел, и машина, дернувшись, поехала быстрее.

Шелтон побежал прямо на автомобиль, раскинув руки и что-то крича. Машина мягко подкатила к ногам, остановилась и медленно покатилась обратно. Дернувшись, она стала, мотор заглох. Подбежав, Шелтон рванул дверцу.