Юрий Греков - Слышишь, Кричит сова !

Антон Давыдович продолжал говорить, а Иван вдруг, сам тому удивясь, неожиданно вспомнил, как его чуть не сшиб неподалеку от "Бухвета" замотанный в какую-то шкуру очумелый детина, с затравленным видом промчавшийся мимо, волоча за собой толстую палку с привязанным булыжником. Иван отогнал это живое, как наяву, видение и стал прислушиваться внимательнее.

- И вот, хотя совершенно очевидно,- нервно говорил Алексей,совершенно очевидно с точки зрения здравого смысла или, если говорить шире, с точки зрения диалектики, невозможно предположить, невозможно ни в коем случае, что в условиях - категорически, диаметрально, принципиально - как угодно отличающихся от условий Земли, разум имеет ту же форму, ту же оболочку, и более того - то же качество...

- Подождите, Алеша,- перебил его Антон Давыдович,- конечно, это абсурд. Впрочем, не меньший абсурд утверждение, что Земля это единственное место, единственно возможное сочетание условий для зарождения и развития разума. Само предположение такой возможности абсурдно. Аргументов множество, но достаточно одного: создание разума, так сказать, в единственном экземпляре-риск, на который природа пойти принципиально не может. Статистика же здесь невозможна, поскольку безусловно количество очагов разума во вселенной - и во времени и в пространстве - бесконечно.

- И вот, смотрите-какой парадокс: все мы прекрасно отдаем себе отчет в значении среды для сформирования разума и одновременно исправно забываем, что физические параметры иных миров могут как угодно отличаться от нашего! И что уже поэтому разум не только может быть воплощенным в какой-то совершенно иной форме, но главное - качественно отличаться от нашего!

Иван счел возникшую паузу удобной, чтоб вмешаться с делом не менее важным сейчас, нежели пути возникновения разума: - А на других планетах люди чем питаются?

- Черт их знает,- машинально ответил Алексей.

- А у нас сегодня тушенка с рисом. Годится для нашего разума?

Антон Давыдович рассмеялся. Алексей недовольно пожал плечами, но Иван на правах дневального командовал: - Давайте к столу, стынет.

Но Алексей и за столом не унялся, хотя Иван, глядя в сторону, довольно громко намекнул: "когда я ем, я глух и нем". Алексей отмахнулся и возбужденно продолжал: - А все эти время от времени заново всплывающие сенсации? Баальбекская плита, стальной брусок в пластах каменного угля, ацтекские и майя города. Что это? Следы. Чьи? Ну, конечно, пришельцев! Это, безусловно, наиболее привлекательное и интригующее объяснение - пришельцы. И одновременно более несусветную чушь трудно себе представить: пришельцам из иного мира, категорически иного мира, даже пусть подобного (что почти невероятно), больше нечего делать, как оставлять в память о своем посещении примитивнейшие по смыслу свидетельства. Ведь совершенно ясно, что, если допустить прилет этих самых пришельцев, нужно понимать, что межзвездный перелет возможен при высочайшем, непредставимом сегодняшней земной наукой техническом развитии! Какой же след могли оставить в напоминание о себе такие гости? Многотонную отесанную плиту из гранита, которая должна была неизвестно что демонстрировать или символизировать?

Или, скажем, ацтекские храмы, построенные точно так и из тех же материалов, что и любые другие земные сооружения? На том же основании можно утверждать, что крупнопанельному домостроению людей тоже научили пришельцы. Иx люди сами додумались, а села "тарелка", вылезли инопланетяне и, изловив прораба какого-нибудь стройтреста, быстренько просветили его. И осчастливленное человечество строит небоскребы и не подозревая о том, кто его осчастливил, пока ему не откроет глаза какойнибудь очередной Денникен...

- Не горячитесь, Алеша. Мы ведь знаем, что все эти и многие другие следы имеют совершенно иное происхождение.- Антон Давидович помолчал.-- И именно поэтому мы с вами здесь...

Так в делах, в разговорах, пролетело еще несколько дней. Ивану, собственно, скучать не приходилось - дело всегда найдется, была бы охота. Вот и сейчас вместо того, чтобы томиться, ворочаясь на топчане без сна, он подсел к пульту и, тыкая щупом тестера, поглядывал на его циферблат. Все было в порядке, но Иван продолжал методично прощупывать всю проводку, которой было накручено на этой стенке километра три, если не больше.

Скрипнул топчан. Иван поправил рефлектор переноски, подождал немного и только было хотел тихонько спросить - не мешает ли свет, как Алексей вполголоса сказал: - Иван, а ты стихи любишь?- и не ожидая ответа, монотонно, но очень четко продекламировал: