Наталья Баранова: Игры с судьбой. Книга первая

— Нельзя мне на Рэну, господин хороший. Неровен час, отравлю. А я Таганаге обещал… клялся, что убивать не буду. Нехорошо слово нарушать.

Рассмеяться б вместе с юнцом только не до смеха. Горечь подкатывает к губам. Отплакать бы слезами всю тоску свою, всю горечь выплеснуть солью из души, но как назло — сухи глаза, воспалены, словно песку в них насыпали. Нет слез. Только трясет и лихорадит, словно ломает его болезнь, выворачивает не суставы — душу наизнанку.

Отдать. А как расстаться? Как ножом — по живому. Отдать своего — чужому. И только молиться. Как когда-то в детстве, пока еще умел молиться — духам межзвездных трасс, что б берегли они, скрывая от бед того, кто так дорог.

Сгрести б мальчишку в охапку, обнять, прижав к себе. Никому не отдать! Никому!

— Значит, ты решил остаться с контрабандистами, Рокше?

— Да, господин. Если, конечно, мое мнение что-то значит.

Сказать бы — «нет». Рассмеяться в лицо, передумав. Но смотреть, как каменеет в ненависти лицо того, кто так дорог — не большая ли пытка? Не вернуть доверия, единожды солгав.

И как жить потом, чувствуя лопатками недобрый, тяжелый взгляд? Как жить, воздвигнув ложью не каменную — стальную стену!

— Если б мне было безразлично твое мнение, юноша, я бы тебя не спрашивал.

Держать светски-равнодушный тон, сидя в кресле. Ломать комедию, вести игру, надеясь, что не видно будет из-под маски окровавленных клочков пораненной души. Что по сравнению с этим заточение в ледяных стенах старого форта? Ничто, всего лишь веха бытия.

— С чего такая забота? — уже без насмешки, внезапно и врасплох.

А ответ… не идет ничего на ум. Ответом — растерянная улыбка и внезапно, предательски, подкатившие к глазам слезы.

— Тебе — жить. Не хочу жизнь ломать, раз уж ты вырвался с Эрмэ.

— Хорошо. А остальные? Вы ко всем такой добренький? Всех пристроите? Или — завтра на рынок? После той же Эрмэ?

— В кого ты злющий такой?

— Не знаю, господин, не помню.

Дерзкий ответ. Но дрожат губы.

Хороший вопрос, и нет на него ответа.

Встав, Да-Деган прошелся по комнате, потирая замерзшие ладони. Стыло, холодно на душе, всех мерзостей одним добром не исправить! В стенах форта было теплее!

Отвернуться к окну, смотреть, как по проспекту перед гостиницей фланирует праздный люд. Просто созерцать, не думая ни о чем, отмечая элегантность туалетов дам и роскошную строгость одеяний мужчин. Респектабельность, умноженная на элегантность и возведенный в ранг закона прекрасный вкус — вот что царит в Центральных кварталах Аято.

— Вы мне не ответили…. - тихий, но дрожащий от ярости голос.

— А что прикажешь ответить? Сказать тебе «да»? Так я еще не решил.

И вновь молчание.

Подушечками тонких пальцев по стеклу… По отражению, такому же четкому, словно в зеркале, гладя сияние волос и четкий очерк щек.

— А что хочешь ты? — без вызова, без злобы. Не просто вопрос — просьба о помощи.

— Отпустите их. Вам ведь не трудно. Пусть вернутся домой. Они-то помнят, куда возвращаться….

Обернувшись, смотреть на просьбу в глазах. Смотреть и только качать головой.

— Думаешь, о чем просишь!?

— Думать можно по-разному, господин. Кто-то думает головой, кто-то телом, а кто-то душой. Отпустите…. С них довольно. И так досталось….

А в ответ, только смотреть широко распахнутыми глазами, кусая губу изнутри, чувствуя, как наполняется рот соленым привкусом крови. И не удержаться, нет, не удержаться!

Подойдя, притянуть к себе, прижать рыжую голову к плечу, обхватить руками плечи, словно желая укрыть от всех бед. Гладить рыжий шелк волос, как хотелось давно, не образ, не мечту держа в руках.

— Дурной ты, Рокше. Разве ж можно…. Отпущу я их, куда им идти, дурень ты рыжий…. Пешочком по звездам? Чудо ты мое, непутевое! Чем на дорогу до дома зарабатывать прикажешь? Телом? Так некоторым в жизнь столько, сколько нужно не собрать. Дурная у тебя голова, чертенок. Сердце, правда, доброе….

И в ответ, диссонансом, рваной, нотой, злое, горькое:

— Уберите руки, господин!

Только покачать головой ответ, еще крепче стиснуть плечи в объятьях, словно синюю птицу счастья держать в руках — зримое, яркое, свое продолжение.

— А если сделаю, по-твоему, как просишь…? Приедешь на Рэну? В гости ко мне?

— Так уж и сделаете?

Улыбка коснулась губ. Поймав ее, он исправил ее на усмешку.

— Сделаю, отчего нет? — сорвалось с губ раньше, чем успел обдумать. — Только и ты слово сдержи. Я ждать буду. Сколько потребуется, только приезжай!