Эрик Расселл - Часовые Вселенной

— Если то был не человек,— скептически спросил Джеймсон,— тогда что же это было?

— Не знаю.

— Как оно выглядело?

— Также, как та девушка, Уитгингэм. Иначе и быть не могло. Оно использовало ее тело.

Внезапно Джеймсона захлестнула волна недоверия.

— Я могу сделать вывод, что вы либо настоящий телепат, либо исполнитель нового выдающегося трюка, благодаря которому вас не отличишь от телепата. Но это не значит, что я приму на веру ваш рассказ об убийстве. Ваша защита сводится к тому, что вы стреляли в труп, оживленный бог знает кем. Ни один суд в мире не примет во внимание столь невероятное заявление.

— Я никогда не предстану перед судом,— сказал Харпер.

— Думаю, предстанете — если только прежде не умрете. Закон есть закон.

— Впервые за свою никчемную жизнь я оказался выше закона,— уверенно заявил Харпер.— Более того, сам закон с этим согласится.

— Как вы пришли к столь поразительному заключению?

— Закон интересует не столько смерть Джоселин Уитгингэм. Его куда больше интересует убийство Элдерсона, офицера полиции. И вы не сможете приписать его мне, как бы ни старались,— потому что я этого не делал.

— Тогда кто? — вызывающе спросил Джеймсон.

— Ага! — Харпер многозначительно посмотрел на него.— Похоже, вы начинаете добираться до сути. Кто убил Элдерсона и зачем?

— И?..

— Трое на «тандербаге». Трое, которым, вероятнее всего, крайне не понравилось, что Элдерсон вмешался в критический момент, когда они овладевали Уиттингэм.

— «Овладевали»?

— Не смотрите на меня так. Откуда мне знать, как в точности все произошло? Мне известно только, что случившееся привело к тому результату, который я обнаружил.

Джеймсон был явно сбит с толку.

— Трое,— с напором продолжал Харпер.— В зеленых костюмах, зеленых галстуках, серых рубашках с воротниками. Трое в форме, которая никому не знакома. Почему эту форму никто не опознал?

— Потому что то была вовсе не форма,— рискнул предположить Джеймсон.— Просто покрой их одежды, скажем так, смахивал на официальный.

— Или потому, что эту форму никто не знает,— предположил Харпер.— Потому что правительство никому ничего не говорит, ни единого слова. Разве налогоплательщикам всегда рассказывают, куда идут их деньги?

— К чему, черт побери, вы клоните?

— Мы раздираем Луну на куски, и никто не обращает на это внимания. Это продолжается слишком долго, поэтому давно стало привычным делом. Лунный корабль сейчас столь же примечателен, как некогда пароход судоходной компании Кьюнар-да. Мы настолько искушены в подобных вещах, что утратили способность удивляться.

— Мне все это известно не хуже вас — я тоже как-никак живу в нынешнем веке,— слегка раздраженно ответил Джеймсон,— Что с того?

— У кого возникла идея об исследовании Венеры и Марса? Вы посылали туда кого-нибудь, и если да, то когда? Вернулись ли посланные назад? Не были ли они тремя парнями в зеленой форме с серыми рубашками?

— О господи! — воскликнул Джеймсон.

— Трое куда-то отправились, нашли там нечто большее, чем предполагали, и невольно доставили его сюда, чтобы оно распространилось по всему миру. Такова моя теория. Подумайте.

— Если я обращусь в соответствующий отдел с подобными фантазиями, меня сочтут сумасшедшим.

— Я знаю, почему вы боитесь,—я ведь могу читать ваши мысли, помните? Во-первых, вы лично не знаете ни о какой космической экспедиции и ничего о ней не слышали. Во-вторых, вы не можете поверить в мои выводы. Верно?

— Нет смысла это отрицать.

— Тогда взгляните на дело так: я знаю — даже если не знаете вы,— что на мгновение прикоснулся к по-настоящему чуждому разуму, завладевшему человеческим телом. Это существо не могло возникнуть ниоткуда. Оно каким-то образом тайно прибыло к нам. Кто-то должен был его сюда доставить. Единственные подозреваемые — те трое.

— Продолжайте,— сказал Джеймсон.

— У нас нет ни малейшего понятия, как долго троица здесь ошивается. Может, неделю, может, год.

Харпер укоризненно посмотрел на собеседника.

— Так что Уитгингэм могла быть не первой и отнюдь не последней их жертвой. Эти трое могли обработать целую сотню людей и сейчас, возможно, проделывают то же самое со следующей сотней, пока мы сидим здесь и издаем бессмысленные звуки. Если будем заниматься болтовней и дальше, то не успеем очухаться, как они захватят половину мира.

Джеймсон беспокойно шевельнулся, бросив неуверенный взгляд на телефон.

— Брокман из Особого отдела,— сказал Харпер.— Именно о нем вы только что подумали.