Эрик Расселл - Часовые Вселенной

— Ничего страшного. Сделайте, что в ваших силах. Если напишете правильно хотя бы четверть цифр, это убедит меня, что времена чудес еще не миновали.

Харпер написал восемнадцать чисел плюс последние две цифры девятнадцатого. Молча взяв у него листок, Джеймсон подождал мисс Киз. Вскоре она появилась, отдала ему список и ушла, ничем не выказав удивления. Если бы ей приказали надеть чехол от пишущей машинки вместо шляпы, она и это проделала бы без вопросов.

Джеймсон сравнил две колонки.

— Это хуже, чем бомба в Пентагоне,— наконец сказал он.— Теперь ни у кого не осталось ничего личного.

— Знаю.

— Как вам такое удается?

— Разве человек с заячьей губой может рассказать, как ему удается быть таким? Все, что мне известно,— я таким родился. Первые несколько лет я считал, что все остальные похожи на меня. Лишь некоторое время спустя я понял, что это не так; понял, что я — одноглазый в мире слепых; понял, что меня могут опасаться. А тех, кого опасаются, ненавидят.

— Наверняка ваше дарование появилось не без причин,— сказал Джеймсон.

— Какое это имеет значение?

— Чертовски большое. Вы — отклонение от нормы, возникшее вследствие необычного стечения обстоятельств. Если удастся выяснить, каких именно обстоятельств, мы поймем, может ли такое случиться еще где-нибудь. Это, в свою очередь, поможет понять, существуют ли подобные вам люди, а если да, что с ними стало.

— Не думаю, что это имеет хоть какое-то значение,— тихо проговорил Харпер.— Теперь уже нет.

— Почему?

— Потому что я вступил в мысленный контакт с Джоселин Уитгингэм и она тотчас оскорбительно обо мне высказалась. И тогда я в нее выстрелил.

— Вы сочли оскорбление достаточным поводом для убийства? — спросил Джеймсон.

— Учитывая, что именно она сказала,— да.

— И как же она вас назвала?

— Земной ублюдок,— сказал Харпер, глядя ему прямо в глаза.

Минуты две Джеймсон сидел, словно парализованный. Мыс-ли его сменяли одна другую в бешеном темпе, словно он на мгновение забыл, что Харпер может читать их также легко, как сверкающую неоновую рекламу.

— Вы уверены? — наконец спросил он.

— Единственный человек в мире, который может быть уверен в чужих мыслях,— телепат,— заверил Харпер.— Скажу вам еще кое-что: я стрелял в нее, потому что знал — я не могу ее убить. Это было физически невозможно.

— Почему вы так решили?

— Никто в мире не мог причинить вреда Джоселин Уитгингэм, поскольку она была уже мертва.

— Послушайте, у нас есть подробный отчет полиции...

— Я прикончил кого-то другого,— заявил Харпер.— Существо, которое перед этим убило ее.

Мысли Джеймсона снова закружились в бешеном водовороте. Его холодный острый ум привык иметь дело с весьма сложными, но, по сути, обычными проблемами. У него был немалый опыт, но сейчас Джеймсон впервые столкнулся лицом к лицу с чем-то сверхъестественным. И все равно он пытался мыслить рациональными, повседневными понятиями — хотя это было не проще, чем пытаться измерить рулеткой расстояние до Луны.

Харпера больше всего удивило, что Джеймсон чувствовал замешательство главным образом из-за нехватки определенной информации, которой он, подолгу службы, обязан был располагать. Джеймсон занимал высокое положение в бюрократической иерархии, но, судя по всему, недостаточно высокое. Так или иначе, у него имелись достаточные связи для того, чтобы дать делу ход и кое-что предпринять.

— У вас есть лишь голый отчет из полицейских источников,— сказал Харпер.— Этого мало. Я бы хотел рассказать обо всем, что сам видел.

— Выкладывайте,— кивнул Джеймсон, радуясь возможности сосредоточиться на том, что могло пролить свет на ситуацию.

Харпер начал рассказ с того, как уловил мысли умирающего Элдерсона, и поведал все до конца.

— Ни один обычный человек не в состоянии почувствовать, что его мысли кто-то читает,— сказал он.— Не появляется ощущения физического контакта, которое могло бы об этом предупредить. Человек остается в полном неведении о том, что забрались в его черепушку. Я все время читал ваши мысли, но вы ведь этого не ощутили, верно?

— Верно,— признался Джеймсон.

— И если бы я не признался, что я — телепат, если бы потом не доказал правдивость своих слов, у вас не было бы причин подозревать, что ваш разум распахнут передо мной?

— Не было бы.

— Так вот,— словно вспоминая, продолжал Харпер,— едва я коснулся разума существа, находившегося внутри Джоселин Уитгингэм, оно тут же почувствовало контакт, поняло, где находится источник контакта, пришло в дикую ярость и возненавидело меня на чем свет стоит. Как только я ощутил эту реакцию, мне стало ясно: разум — нечеловеческий. Контакт длился лишь долю секунды, но этого оказалось достаточно. Я понял, что существо не имеет никакого отношения к людям. Я никогда не спутал бы его с человеком, как вы бы никогда не спутали гремучую змею с младенцем.