Татьяна Апраксина - Предсказанная

— Потому что если ты не сделаешь этого, тебя, мягко говоря, не поймут и не одобрят, — по-русски ответил Флейтист, выслушав монолог.

— Не одобрим, — не сговариваясь, хором сказали Вадим и Анна, подмигнули друг другу и рассмеялись.

— Вот видишь? Так что — прошу, займись делом.

Серебряный бросил гневный взгляд на Флейтиста, потом поджал губы и принялся осматриваться, и, как показалось Вадиму, принюхиваться к воздуху. Человек попробовал сделать то же самое, но ничего интересного не почувствовал — пыль, бетонная и кирпичная крошка, ржавчина, плесень. Вполне обычные запахи заброшенной стройки. Однако для владетеля они явно значили куда больше — он отошел на пару шагов, покрутился, то принюхиваясь, то прислушиваясь, потом замер, ловя лицом ветер. Прикрытые веки и ноздри трепетали от напряжения.

— Туда, — сказал он после пары минут раздумий, и указал рукой направление.

Вадим надеялся, что этому целеуказанию можно доверять. Его переполняло тяжелое и мутное предчувствие больших перемен или важных событий. То же самое чувство, которое с утра посетило Анну, но музыканта оно вовсе не обрадовало: интуиция нашептывала, что ничего хорошего не случится. Небесная канцелярия уже выписала накладную на выдачу крупной неприятности. Хотелось бы надеяться, что это коснется лишь Вадима, а не всей компании, но интуиция сопротивлялась такой трактовке. До очередной глубокой задницы было совсем недолго и недалеко…

Серебряный оторвался от прочей компании на добрых пять шагов. Вадим сначала порывался его догнать, окликнул, но владетель не отреагировал, а Флейтист попросил больше так не делать.

— Не сбивай его со следа, — опуская руку Вадиму на плечо, тихо добавил командир. — Тебе ведь не нравится играть, когда вокруг шумят.

Вадим посмотрел на ситуацию с такой стороны, подумал и кивнул, соглашаясь больше не беспокоить «следопыта». Любопытство пощекотало в груди, и, пройдя еще несколько минут в молчании, музыкант поинтересовался, что имелось в виду под «совестью». Флейтист не ответил, словно начисто не услышав вопроса. Вадим пожал плечами и дальше шел без вопросов.

На каждом шагу приходилось смотреть то под ноги, то — рефлекторно — коситься наверх, не рушится ли какое-нибудь архитектурное излишество. Дважды уже за их спинами срывались и падали чахлые балкончики. Но, несмотря на невыразительные размеры, плиты, которая составляла основу балкона, вполне хватило бы, чтобы размазать людей в лепешку. Вадим тихо радовался: до того устал бояться на лестнице, что теперь уже не мог всерьез испугаться. На место ледяных когтей боязни за свою шкуру, вцепляющихся в живот, пришло прозрачное равнодушие ко всему, что может случиться. Правда, оно было лишь тонким льдом над глубокой водой, попыткой сознания отгородиться от мрачных предчувствий; но Вадим старался убедить себя, что ему на все наплевать.

— А на что будет похожа Дверь? — спросила Анна еще минут через пять.

— Я понятия не имею, на что она будет похожа с этой стороны, — резковато ответил Флейтист. — Ты могла бы сама об этом догадаться.

— Я просто спросила, — развела руками девушка, ничуть не смутившись. — И еще спрошу. Ты мне уже много чего обещал рассказать.

— Что тебя интересует?

— Про выбор участников ритуала. Про связь человека и мира. Про врата в наш мир, — принялась загибать пальцы Анна.

— Довольно пока и этих трех пунктов, — качнул головой Флейтист. — Что успею, объясню. Выбор — это, пожалуй, самое простое. Случайно выбирается невинная девушка из тех, кто родился в тех же землях, где проводится обряд. Есть еще несколько критериев, но в целом это — случайность. И по тому, кто стал выбором, можно предсказать, каким будет год. Спутник же выбирается среди свободных мужчин, максимально подходящих… по многим параметрам. Ясно?

— И какой же будет год? — немедленно заинтересовалась девушка.

— Беспокойным, — улыбнулся Флейтист. — Далее. Каждый подданный Полудня и Полуночи связан с местом своего рождения. Нет, не с городом или деревней, со своей гранью бытия, ее можно назвать миром. Живущий черпает из него силы и отдает взамен… ну, что может, то и отдает.

Флейтист слегка улыбнулся, сделав паузу. Вадим покосился на него и задумался. Что он лично отдает? Песни, наверное. Хорошее настроение и благодарность природе, переполнявшие душу при взгляде на красивый пейзаж. Заботу о том, чтобы не навредить тому месту, где живешь или отдыхаешь — когда-то он поколотил двух «туристов», развлекавшихся поджогом муравейника, и никаких угрызений совести не испытывал. Предводитель тихонько кивнул, словно прочитав его мысли. Наверное, так и было — прочитал; Вадима это обрадовало, а не обеспокоило.