Андре Грили - Последняя планета

- Или зилонгских самцов, пытающихся подсчитать, сколько раз из тысячи ответов "нет" женских особей это будет означать фактически "да"?

- Не совсем так, - как обычно, когда последнее слово в споре оставалось не за ней, упрямый изгиб ее губ становился жестоким.

Такое изменение настроения Кардины Фиджеральд не сулило ничего хорошего. Мерка, применимая к одному, должна применяться и к другому, и, вместе с тем, по ее тону чувствовалось, что в словах Симуса была правда.

- Вернемся к серьезному тону. Что могло произойти с культурой, не знавшей политической демократии, в том виде, в котором она известна нам везде - веками; оказавшаяся лицом к лицу с обществом, для которого занятие политикой - любимое времяпровождение.

- В любое время дня и ночи.

Она решительно не замечала его реплик.

- ...С культурой, не допускающей проявления личной неудовлетворенности при неожиданном столкновении с другой, для которой прославление этого свойства личности стало нормой жизни, обычным делом, как пение псалмов в церкви?

- Кажется, я начинаю понимать, - Симус подался вперед. - Если наша оценка верна, то трудности с их точки зрения состоят в том, что их культура утратила движущую силу. У нее же, как мы убеждены, она достигла наивысшей точки.

- В анархии есть отрицательные моменты, насколько я могу судить по нашим людям. Это и беспорядок, и распущенность, но анархия редко приходит в упадок.

С другой стороны, их культура в опасности. Она будет либо медленно угасать, словно часы, которые нельзя завести, либо накопит колоссальный запас разрушительной энергии, готовой взорваться в любую минуту.

Потридж предполагает шанс распада в течение года - пятьдесят на пятьдесят. Бесспорно, что оба эти процесса произойдут.

- Кто-нибудь из них будет знать об этом?

- Большая часть не примет этого, - она мельком взглянула на зашторенный экран, - но часть наиболее интеллектуально развитых, более безумных, конечно, будет знать. От этого ситуация станет еще более неустойчивой и при кажущемся внешнем спокойствии и благополучии.

Неожиданно, глядя ей прямо в глаза, он спросил:

- Таким образом, на краю пропасти, у вас возникла необходимость послать туда человека, жизнь которого вы оценили дешевле старого компьютера?

Леди Дейдра Фиджеральд вздохнула.

- Ты же знаешь, Симус О'Нейл, что не обязан этого делать, - она показала на карту Зилонга, изображение которой благодаря ее ментальным усилиям показалось на небольшом дисплее. - Симус, возможно, это конечная точка нашего паломничества. Богу известно, что время уже пришло. Мы оба знаем, какую цену пришлось заплатить за это право. Мы не можем допустить еще одну неудачу.

В плотно задрапированной комнате повисла тишина.

Настоятельница была облачена в траурную темную одежду вместо традиционного голубого кельтского платья для торжественных церемоний с тонкой красной каймой и голубым крестом. О'Нейл знал, что сейчас она думает о муже и детях.

Он тоже вспомнил своих родителей, убитых десять лет назад во время трагической высадки на Ригоне. Говорить об этом он не хотел.

- Кроме того, я хочу, чтобы ты знал все, в монастыре существует фракция, которая считает, что пришло время изменить Святой Закон.

- Кретины! - Симус вскочил с кресла, готовый сражаться с любым, кто посмеет бросить вызов мудрости Ее Милости.

- И ты не лучше, - она указала на кресло. - Умерь свой пыл и сядь. Это слишком сложный вопрос, чтобы пытаться решить его с помощью кулаков, она поправила крест из слоновой кости, убрала под вуаль несколько выбившихся прядей. - Их недовольство понятно. Повод для серьезного беспокойства у нас есть. Однако, если мы превратимся из миссионеров в колонистов, вместо того, чтобы оставаться вежливыми гостями, ждущими приглашения, станем насаждать нашу веру, это приведет к насилию и смерти.

Может быть, вначале это принесет нам успех, но в дальнейшем наши потери будут значительно более ужасными, чем если бы монастырь превратился в безжизненную пустыню.

- И вы не будете принимать участи во вторжении?

- Я не буду, - она вытянула вперед руку, твердо и уверенно.

- Как и большинство из нас. Если до этого дойдет, они сами будут захвачены.

- Тише, тише, Симус, - энергично зашикала она. - Слава Богу, до этого еще не дошло. Пока об этом только говорят. Однако, я понимаю отцов и матерей, которые не хотят видеть медленную и мучительную смерть своих детей без пищи, воздуха и воды. Но разговоры о мятеже - это еще далеко не мятеж.