Мишель Гримо - Город, лишенный солнца

В редакции "Эклер дю Риу" он отдал пленку в фотолабораторию и отыскал пустой кабинет, чтобы позвонить Мейлону.

- Нельзя сказать, что вы начали свою деятельность с блестящих открытий! - рявкнул Мейлон в трубку.

- В чем дело?

- Ваша бумажка ничего не стоит, господин Коль! Грамон проверил весь список. Он утверждает, что его сын ни на минуту не покидал дома. То же говорят родители остальных! Двое из ребят, брат и сестра, провели ночь с родителями в соседнем городке у постели больной бабушки!

- А я уверен, что список имеет непосредственное отношение к саботажу.

- Продолжайте поиски. Советую порыться в делах взрослых. Все было слишком хорошо организовано, подростки на это не способны.

- Трудно представить, чтобы взрослые гоняли по территории завода на велосипеде и удирали через дыру размером с иголочное ушко!

- Откуда вам это известно?

- "Эклер дю Риу" обошла молчанием комическую сторону дела... Но моя профессия состоит в том, чтобы быть нескромным... И еще... Вскоре я передам вам фотографию одной интересной штуковины. Какой-то научный прибор. Снимок я сделал в кухне у учителя.

- И выдумаете, что...

- Что предмет принадлежит лицею? Не знаю.

- Это интересно. Присылайте побыстрее!

Когда они выбрались на вершину террикона, учитель сказал:

- Конференция должна увенчаться успехом.

- Ну, конечно! Триумфом! - пробормотал Альдо.

Клод Паскье натянуто улыбнулся:

- Откуда столько сарказма?

И тут Альдо дал выход клокотавшему в нем гневу.

- Какие могут быть сомнения в успехе! Состав аудитории известен: полсотни борцов за охрану окружающей среды, их семьи да несколько друзей. Все они уже давно осознали вред загрязнения! Вы ничем не рискуете!

- Ну, тогда чем же, по-твоему, мы должны заниматься? У тебя есть конкретные предложения?

- Давайте обратимся ко всему населению!

- Ишь, как просто... Может, подскажешь, как собрать под одной крышей сто двадцать тысяч человек? Как избежать столкновения с охранниками? Как сделать, чтобы они не сорвали конференцию?

- Вы ведь назначили конференцию на следующее воскресенье? День официального открытия нового водопровода?

- Да.

- Значит, весь город будет на улице. Люди так истосковались по чистой воде в кранах, что ни за что не пропустят такого события! Надо, чтобы вас услышали все!

- Фантазии...

- Послушать вас, любая акция либо невозможна, либо вредит движению!

- А, ты снова за свое. Тебя не убедили мои слова?

- Господин учитель, город медленно душит нас, многих он уже сожрал... Год назад вы говорили иначе!

- Альдо, ты говоришь о городе, как о чудовище...

- Он и есть чудовище!

- Если считать, что речь идет о математическом множестве, некоем числе одушевленных объектов, движимых одним эгоизмом, - при таком подходе город действительно выглядит монстром. Я же вижу людей, живущих в нем. Это отец Буке, Дельпеш, Леонар... Я не зря называю их имена. Они тебе известны. Это мужественные люди?

- Безусловно!

- Однако они наши убежденные противники. Разве за это их надо убивать? По-твоему, Альдо, город бесчеловечен. И будь твоя воля, ты в гневе безжалостно раздавил бы его. Но ведь одновременно тебе придется расправиться и с собственной семьей, с друзьями, соседями, с самим собой!

- Вы ошибаетесь! Я люблю наш город. Даже таким, как он есть, - больным, искалеченным, ненавидящим все и вся. Иногда он празднично улыбается... И тогда его улицы похожи на материнские руки; Еще маленьким я хорошо его знал - "от статуи Герцога до Витарелли"! Это был огромный прекрасный мир! Квартал Поющей Славки, кривые улочки, крохотные площади, дома с выходами на две улицы, переплетения лестниц и огороды на холме - я знал там каждый камушек. Рай, откуда я возвращался грязным, усталым и счастливым. Город нянчился со мной, ласково убеждал вернуться домой. Ведь дом - особое место... Мы часто меняли жилье, но всегда казалось, что его выбирает нам город!

Дом в Тупике... Я иногда наведываюсь к нему: четырехэтажное грязное здание, осклизлые, никогда не знавшие солнца стены, крохотный замусоренный дворик, где бакалейщик хранил ящики с бутылками... Но, пока я рос, город потихоньку отдалялся от меня, отталкивал от себя...

Клод Паскье молча слушал, понимая, что Альдо нужно выговориться, оправдать свою непримиримость.

- Мир ширился, перешагнув границы, где часовыми были Герцог и Витарелли... В лицее я узнал, что за птичка славка, и понял, что никогда не слышал, как она поет! Раз или два мне посчастливилось увидеть небо, звезды... Но обычно, распахивая утром окно, я вижу застилающий улицы туман. Я быстро узнал, что значит плотный слой тумана, весь день стоящий над крышами. И вчера, и позавчера, и ежедневно...