Джордж Мартин - Неистовые джокеры

— Будь как дома, — сказала она и отправилась на кухню — поставить на плиту кофейник и достать из буфета посуду. Она обернулась и увидела, что Бреннан стоит посреди комнаты с нетерпеливым выражением на лице. — Что, хочешь посмотреть книгу?

Дэниел кивнул. Она стащила с плеча мешок, положила его на стойку рядом с пакетами. Потом выбрала коробку с жареным рисом с креветками и потянулась к другой — с курицей в кисло-сладком соусе.

— Ну, смотри.

Если Бреннан и заметил в ее голосе обреченную нотку, то виду не подал. Он нетерпеливо шагнул вперед, схватил мешок и заглянул в него. Дженнифер отправила в рот кусок курицы, но вкуса почему-то совсем не почувствовала.

— Это что, шутка? — секунду спустя осведомился Бреннан ровным бесцветным голосом.

В руках он держал дневник Кина.

Девушка сглотнула.

— Нет. Нет, не шутка, — произнесла она севшим голосом.

Дэниел пролистал дневник, не веря своим глазам.

— Он пустой! — Бреннан продемонстрировал ей чистые страницы.

— Я знаю.

Дженнифер отложила вилку и впервые за все время в упор посмотрела на Бреннана.

— Что за чертовщина? — спросил он со злостью в голосе.

На щеках у него заходили желваки.

— Ну, насколько я могу предположить, чернила не перешли в нематериальное состояние, когда я сделала книги призрачными. Понимаешь, чтобы сделать плотное вещество типа свинца или золота нематериальным, нужно приложить особые усилия, а он, должно быть, использовал для письма что-то в этом роде… ну и… сам видишь… — Она осеклась.

— Я. Прошел. Через. Все. Это. Дерьмо. Ради. Чистой. Тетради.

— Я не решалась тебе рассказать, — призналась Дженнифер. — Сначала я не до конца тебе доверяла. А потом, когда поняла, как это для тебя важно, просто не знала, как к этому подступить.

Бреннан молча смотрел на нее; она вся сжалась, ожидая, что он закричит, отшвырнет дневник, ударит ее — сделает что угодно, но только не то, что он сделал.

— Ради чистой тетради, — повторил он.

Гроза на его лице рассеялась так же быстро, как и собралась. Дэниел Бреннан опустился в широкое мягкое кресло у книжного шкафа, протянул руку и взял со стула раскрытого «Скарамуша», который лежал корешком вверх.

— Ишида, мой роши, знал бы ты, что мне пришлось пережить за этот день. Какой урок ты бы из этого извлек? Скажи-ка, — он посмотрел на Дженнифер серьезным испытующим взглядом, — какой урок можно извлечь из чистой тетради?

— Я… я не знаю, — замялась она.

Он пожал плечами.

— Вот и я не знаю. Новый коан, над которым следует медитировать. — Бреннан снова пролистал дневник с непонятным выражением на лице. — Разумеется, — проговорил он миг спустя, — Кин не знает, что тетрадь пуста. Понятия об этом не имеет.

Он улыбнулся — это была первая настоящая улыбка, которую Дженнифер видела на его лице. Он взглянул на нее, и его улыбка стала шире, переросла в смех. То был радостный, очищающий смех. Девушка поняла, что он очень давно уже не смеялся вслух, и поймала себя на том, что тоже улыбается — от облегчения и от осознания прочной связующей нити, которая уже протянулась между ними.

Бреннан поднялся, все еще смеясь и качая головой, и подошел к стойке. Их глаза находились на одном уровне. Пожалуй, ему даже пришлось приподнять голову. Дженнифер еще не видела его лицо по-настоящему улыбающимся — и таким оно ей понравилось. И Дэниел сказал ей — без слов, — что и ему нравится то, что он видит.

Он стащил капюшон и положил его на стойку. Напряжение покинуло его лицо, и он вдруг показался девушке на много лет моложе, чем был, когда она впервые его увидела.

— Ты взяла яичные рулетики?

Дженнифер взглянула на маленькие коробочки с китайской едой и ощутила странный, неожиданный, не поддающийся объяснению острый прилив счастья.

Когда Джеку наконец удалось отыскать клуб «Шизики», то, глядя на мелькающую неоновую женщину, оседлавшую вход, он понял, почему это заведение не принадлежит к числу тех, что усиленно себя рекламируют. Кое-кто, наверное, отыскивал это место, просто повинуясь голосу самых темных своих инстинктов.

Неон каленым железом бил в глаза; дверь никто не охранял. Вероятно, в такое время здесь бывали лишь самые верные клиенты.

Дым, приглушенный гул голосов, неоновые же геометрические фигуры основных цветов — таковы были его первые впечатления.

В конце зала явно уставшая стриптизерша бессвязно подергивалась на цилиндрической вращающейся сцене. В розовом свете прожекторов она извивалась в медленном ритме, которого Джек даже не слышал. Он прищурился, пытаясь разглядеть что-нибудь в дыму. Живот танцовщицы был испещрен чем-то вроде пар вертикальных губ. Из одежды на ней оставались только крохотные трусики.