Сергей Галихин: Возвращение Артемиды

Вчера у него выдался определенно удачный день. Сейчас он полежит еще чуть-чуть, потом встанет, умоется и пойдет на кухню стряпать праздничный обед. Полежать не получилось. Мочевой пузырь подал тревожный сигнал.

После холодного душа Мокшин растерся полотенцем, оделся и сбегал в супермаркет за мясом и овощами. Под заводные мотивы «Радио Фербиса» на кухне началась стряпня. Первым делом Саша поставил вариться картошку и принялся мастерить котлеты. Когда в сковороде зашкварчало масло, пришла очередь овощей. Нож гулко застучал по разделочной доске. Главное, считал Саша, в салате из свежих помидоров и огурцов — это не жалеть репчатого лука.

В коридоре затрещал телефон.

— Алло. Саша? — послышался в трубке голос Салиса.

— Привет имперским сыщикам! — признал законника Мокшин. — Медаль еще не дали? И что такой голос унылый? — Включи телевизор. Там все. Особенно про медаль.

Мокшин положил трубку, зашел в комнату и включил телевизор. На вспыхнувшем экране в окружении микрофонов показался Бойстрюк. Корреспонденты уже задали ему какой-то вопрос и теперь ждали ответа.

— В интересах следствия я не имею права говорить ни о чем, что связанно с этим делом. Единственное что я не устану повторять: Я не виновен.

Корреспондент что-то там бубнил про то, что возможно, это еще одно скандальное дело, в котором замешан концессионер колонии Землян и которое исчезнет в недрах министерства юстиции и имперской безопасности. Бойстрюк сел в «Мерседес», с синим маячком на крыше. Машина уехала, а корреспондент все еще разорялся о касте неприкасаемых, о несовершенстве законов Фербиса и о бессилии имперского сыска исправить ситуацию в империи.

Саша повернулся в сторону шкварчащей мелодии и пьянящего запаха уже готовых котлет, доносившихся из кухни. Но почему-то его это больше не радовало.

Мокшин спустился в магазин и вернулся с двумя бутылками водки, шестью модулями памяти, на которых были записаны видеофильмы. Остаток дня он провел за просмотром кино, сидя на полу и облокотившись спиной о диван.

Время от времени Саша пил водку и ел праздничный обед. Только праздник был испорчен и трапеза никакой радости не принесла.

Медленно и неохотно солнце выползало на мокрый небосвод. Всю ночь шел дождь и закончился он лишь под утро. Альверон только начал просыпаться.

Его жители постепенно заполняли общественный транспорт, автомобили преображали автострады в полноводные бурные реки. Фербийцы и земляне спешили по своим заботам, глядя прямо пред собой и не сильно интересуясь происходящим вокруг.

Плащи и куртки были глухо застегнуты, воротники подняты.

Во дворе дома две пожилые итальянки в оранжевых жилетках метлами разгоняли лужи на асфальте. Фербийка, в полиэтиленовой накидке розового цвета, величаво вышагивая, выгуливая болонку. Болонка величавости хозяйке ничуть не уступала и шла, деловито осматривая двор. У мраморной лестницы, ведущей к подъезду, стояли четыре роскошных машины с работающими двигателями. За ними пристроились четыре джипа. Водители лениво читали утренние газеты. телохранители топтались рядом с машинами.

Солнце поднималось все выше и выше. Его лучи украдкой пробивались сквозь малочисленные разрывы в свинцовых облаках. Дождевые черви покинули свои затопленные норы и распластались на асфальте.

Один из Мерседесов, а за ним и джип тронулись с места и встали напротив лестницы. Два телохранителя оживились. Один из них подошел к остановившемуся «Мерседесу» и приготовился открыть заднюю пассажирскую дверь. Второй телохранитель поднялся по ступенькам к дверям подъезда. Массивная дверь открылась. Первым вышел третий телохранитель, сразу за ним показался Бойстрюк.

Телохранитель у машины открыл дверь и следил за окрестностями. Когда Бойстрюк подошел к машине, у него зазвонил мобильный телефон.

— Алло, — сказал Бойстрюк, застыв на мгновение перед раскрытой дверью «Мерседеса».

В следующую секунду он вздрогнул и чуть выгнулся назад. Колени его медленно сгибались, а тело падало на спину. Телохранитель выхватил пистолет и, прикрывая собой хозяина, рыскал глазами в поисках цели. Второй телохранитель помогал первому, третий пытался поддержать Бойстрюка и запихнуть его в бронированную машину.

Мокшин положил винтовку там, откуда стрелял и быстрым шагом пошел прочь, пересекая крышу дома по диагонали. В оптический прицел он хорошо видел, что пуля вошла в правый глаз и вышла через затылок. Так же быстро, но без суеты он спустился по лестнице и вышел на улицу. Подъезд дома выходил в противоположную сторону от той, чьи окна равнодушно смотрели на безжизненное тело землянина.