Вольдемар Грилелави - Плач кукушонка

— Товарищ лейтенант, — во всю глотку, перекрикивая шум турбин, орал главный инженер. — Что это все значит? Немедленно освободите дорожку, под трибунал захотели? Не вынуждайте нас на силовые действия.

Влад резко выбросил руку в направление командиров, выразительным жестом приказывая не приближаться и не вмешиваться в его действия. Его жесткий и решительный взгляд приостановил их движение.

— Влад, может быть, пояснишь, что за фокусы? — уже спокойным голосом, но с видимой тревогой спросил командир Черский.

— Взлет невозможен, — стальным голосом, не терпящим возражений, прокричал Влад.

— Ну почему? Чего это ты вдруг надумал? Мы хотим все же услышать внятное объяснение. Ты срываешь очень серьезное мероприятие. Что мне в полк докладывать, я должен знать истину?

— Потом объясню, я еще не придумал причину

— Ну, здорово! — воскликнул начальник штаба капитан Васильев. — Обхохочешься. Он еще не придумал, но уже сорвал летные испытания. Так придумай быстрей, ждем с нетерпением.

Народ обступил Влада, но близко не приближался. Что-то в его виде выражало неизвестную опасность и тревогу. Командир, привыкший к серьезному и ответственному, даже в шутках, лейтенанту, был в некой растерянности, но старался сохранить командное лицо, не опростоволоситься перед подчиненными, которые с нетерпением ожидали от него решительных действий. Или хотя бы личного объяснения.

— Влад, успокойся, я не верю, что твой поступок вызван неоправданными эмоциями. Хоть как-то внятно поясни, а то у некоторых возникают сомнения в твоем здравом уме.

— С мозгами у меня, товарищ майор, согласие. Вот пока с объяснениями загвоздка. Но уже картина вырисовывается. Я вам попозже как-нибудь внятней обмозгую, а сейчас поверьте на слово. Полет опасен, и не просто опасен, а смертельно, катастрофически.

— Так и записать? — ехидно спросил главный инженер. — Лейтенант Гримов чувством предсказал катастрофу и запретил вылет. Мне так в полк доложить?

Влад обреченно вздохнул. Хотелось обойтись малой кровью, но под угрозой личная репутация. Придется малыми потерями ее защитить. Пусть железо пострадает. А чего мне эту железяку жалеть?

— Ладно, товарищ капитан, уговорили. Загрузка позволит отрыв вертолета на одном двигателе?

— На одном с такой загрузкой даже не пошевелится.

— Товарищ майор, — обратился Влад к командиру эскадрильи. — Я очень прошу провести проверку правого двигателя на взлетном режиме. Я в нем сомневаюсь.

— И что нам это даст? — не унимался главный инженер. — Мы его два дня гоняли на всех режимах на привязи. Все работает как часы. Никаких даже признаков отклонений. Чего мы добьемся еще одной прогонкой?

— Хорошо, — не находя иного выхода, согласился майор Черский. В авиации существует жесткое правило: подвергать проверки любые сомнения, даже если и есть уверенность в их абсурдности, но уже никто не возьмет на себя смелость оставить их без внимания. — Всем разойтись. Тимошенко, запускай и погоняй правую турбину. Вдруг подозрения лейтенанта оправдаются, с чем черт не шутит. Не драться же нам с ним, а по-другому, по-видимому, он не согласится.

— А, черт с вами! — разозлился инженер. — Делайте, что хотите, я умываю руки.

— Не пойдет, — не согласился Влад. — Экипаж от вертолета убрать. Пусть проверит инженер. Угроза именно для них, и рисковать мне не хочется. Иваныч ведь гарантирует неподвижность вертолета, так зачем он там нужен? Подстрахуйте колодками.

— Да хрен с вами! — окончательно вышел из себя инженер. — Видать всеми тут командует лейтенант. Вы еще пожарные подготовьте, санчасть, носилки.

— С пожарной машиной вы вовремя подметили, — заметил Влад с серьезным спокойствием. — На всякий случай не помешает, — Влад высмотрел в толпе прапорщика Беляева, командующего всеми шоферами. — Пусть будут на товсе.

Инженер со злостью разогнал всех от вертолета и, усевшись на место борттехника, запустил двигатель, постепенно выводя обороты на взлетный режим. Затем несколько раз сбрасывал до минимальных и вновь доводил до взлетного. Через минуту проверок сбросил обороты и выключил двигатель. Затормозил винты и с торжественной злорадной улыбкой приблизился к офицерам.

— Ну, а дальше что? — он ткнул пальцем в грудь Влада. — Какие бредовые фантазии еще посетили ваше больное воображение?

Ситуация смутила всех, включая командира. Хотелось внятных объяснений, но Влад оставался хладнокровным и невозмутимым. Он с легкой ухмылкой окинул взглядом толпу и, остановившись на инженере, как бы невзначай заметил из истории армии: