Джеймс Ганн - Мир-крепость

Это еще одна хитрость, чтобы сломить меня. Они думают застать меня плачущим в темноте, но я перехитрю их.

Я вытер ладонью слезы и хотел подняться на колени, но идея оказалась не из лучших, потому что солома вонзалась в мои изуродованные пальцы. Тогда я передвинулся назад, к стене, пока не почувствовал на спине ее холодное влажное прикосновение.

Шаги звучали все ближе, тихие и осторожные. Агенты подкрадывались, не зная, что я научился слышать, как черви ползают по соломе в самом дальнем углу.

Сантиметр за сантиметром я поднимался, прижимаясь спиной к стене и отталкиваясь пятками от пола. Еще немного. Еще чуть-чуть! Ноги мои дрожали от напряжения, но я должен был стоять, когда они войдут, стоять, чтобы они не поднимали меня с пола, как мешок с тряпьем. Если мне удастся встать, я вынесу следующий визит в комнату-пещеру.

Они уже сунули ключ в замочную скважину, но и я уже почти стоял. Я оцарапал спину о стену, но все-таки встал, скрестив на груди руки. Тут на меня упал свет из волчка, послышался сдавленный вскрик и торопливая возня с замком; свет погас, а меня заполнило холодное возбуждение. Они удивились, что я стою, этого они не ждали. Я снова победил их!

Замок заскрежетал и открылся с металлическим стоном. Дверь со скрипом отворилась. Кто-то легко вошел в камеру и остановился.

— Уилл? С тобой все в порядке? — голос звучал как-то мягко, это был не тот голос, которого я ждал. Когда-то я уже слышал его, кто-то уже называл меня так. Я нахмурился, роясь в памяти.

— Уилл! Я пришла тебе помочь. Бежим.

Это не могла быть очередная хитрость. Этого они просто не могли сделать!

— Уилл!

Снова вспыхнул свет, но на сей раз не ударил мне в глаза. Он осветил лицо: голубые глаза, изящно выгнутые брови, короткий прямой нос и красные губы, аккуратная головка с темно-каштановыми волосами. Да, это было ее лицо.

— Лаури! — сказал я. Мой голос больше походил на кваканье — я давно ничего не говорил. Сделав шаг в ее сторону, я рухнул в пропасть ночи.

— Такой бледный, такой бледный, — шептал знакомый голос. Я проглотил что-то холодное и щиплющее рот, что-то обжегшее мне горло и желудок и проложившее пути для сил, которые тут же влились в мои руки и ноги.

Лаури сидела на заплесневелой соломе, поддерживала мою голову и вливала что-то мне в рот. Я сделал еще глоток и отодвинул бутылку.

— Беги отсюда, — сказал я.

— Только с тобой.

— Я не могу ходить. Не знаю, как ты сюда попала, но тебе нужно бежать! Сейчас же, пока они не пришли и не застали тебя здесь.

— Нет, — сказала она. — Я никуда без тебя не пойду.

— Я не могу, — голос мой задрожал. — Как ты не понимаешь: я не могу ходить, а ты меня не унесешь. Ради Бога, беги, пока тебя не нашли здесь!

— Нет, — повторила она, — если ты не сможешь идти, я останусь здесь с тобой.

Жгучие слезы бессильного отчаяния потекли у меня из глаз.

— Ладно, — рыдал я, — я покажу тебе, что не могу ходить. А потом ты уйдешь.

Я сел. Лаури встала, наклонилась и подняла меня, а я пытался ей помочь. Как-то вдруг я оказался на ногах, покачнулся, и камера закружилась в темноте.

Лаури сунула руку под мое правое плечо, а второй рукой обхватила меня за пояс.

— Отлично, — мягко сказала она. — А теперь сделай шаг. Только один шаг.

Опираясь на Лаури, я поднял правую ногу, передвинул ее вперед, поставил и снова едва не потерял сознание. Потом туман перед глазами медленно рассеялся. Я все еще стоял. Следующий шаг, отдых и еще один. Вскоре мы оказались в длинном черном коридоре. Я вспомнил, как долго меня вели через старый замок, все вниз и вниз, и понял, что никогда не смогу выйти отсюда.

— Это слишком далеко, — сказал я. — Мне не пройти столько. Иди одна, Лаури. Ради Бога, оставь меня. Беги, и я буду благодарен тебе больше, чем ты можешь представить.

— Нет. — Она сказала это тихо и спокойно, но я знал, что решения своего она не изменит. — Еще шаг, — попросила она, — малюсенький шажок.

Я сделал шаг, еще один, а потом еще и еще, и все было не так плохо, пока я делал по одному шагу и не смотрел вперед, а думал лишь о том, чтобы шагнуть и не упасть. Коридор не был выложен ножами, как в моем сне, скорее это были иглы, и через какое-то время они уже не втыкались в мои пальцы на каждом шагу, а прошивали тело молниями боли через два-три шага, но это я мог выдержать. Мне казалось, будто мои ступни далеко внизу, а голова высоко-высоко и приходится нагибаться, чтобы не удариться о потолок. Лаури шла рядом со мной, поддерживая и ободряя.