Роланд Грин: Конан храбрый

"Прости меня , Каря. Я - я не спал всю ночь, и мой разум помутился."

"Ты выглядишь усталым" сказал Якоб. Он ухмыльнулся. "Я надеюсь она того стоила".

"Если ты провел ночь с -" начала Каря дрожащим от гнева голосом.

"Я провел ночь познавая секреты демонов", огрызнулся Бора.

После этого он не мог пожаловаться на отсутствие внимания. Каря нагрела воду и вытерала его лицо, руки, и ноги, когда Якоб внимательно слушал.

"В это не так просто поверить", наконец сказал Якоб.

Бора чуть не подавился хлебом. "Ты называешь меня лжецом?"

"Ничего подобного. Но я заявляю важную вещь. Что полезного в том, что ты видел, если никто не поверит твоим рассказам?"

Бора был готов зарыдать. Он думал об этом с тех пор как он покинул долину, но как-то забыл пока шел домой.

"Не бойся. Я - я не знаю имею ли я друзей в Аграпуре, после двух лет отсутствия. Но я уверен, что мои враги будут иметь врагов, которые выслушают меня. Можно я скажу об этом в городе?"

Бора напряг свой ум. Он до сих порполностью не доверял Якобу. Кто из обладающих достаточным влиянием, чтобы послать армию в эти , населенные демонами, долины, поверит сыну, повстанца? Городской житель, посвященный в закулисные интриги сильных мира сего, может быть и будет выслушан.

Хлебом и солью, которые я съел в этом доме," сказал Якоб,"Эрликом и Митрой и моей любовью к твоей сестре Каре -"

Бора опять чуть не поперхнулся. Он уставился на Карю. Она засмеялась дерзко. Бора застонал.

"Прости меня", сказал Якоб."Я не мог сделать предложение Каре пока не вышла замуж Арима. Теперь в ваш дом пришло несчастье. Я подожду пока я не вернусь из - куда бы я не пошел, чтобы найти тех, кто поверит. Я клянусь не делать ничего, что бы могло испортить доброе имя дома Рафи, и делать все возможное для его освобождения и твоего вознаграждения. Неужели то , что ты остался живым и невредимым , задевает тебя?"

Единственным ответом был храп. Бора уснул прямо на коврике, прислонившись спиной к стене.

Часть первая

Аграпур носил много имен. Некоторые пригодны, чтобы их упомянуть. Среди них "Аграпур-могучий","Аграпур-великолепный","Аграпур-богатый". Ничто не соответствовало действительности , но ничто и не врало.

Среди людей, которые знали свой королевский город хорошо, одно имя считалось наиболее правдивым. Это был перевод с языка Хитан. Он называл Аграпур " Город, Где Все, Что Не Может Быть Найдено, Не Существует Под Небесами".

Имя не короткое, что допускал даже его создатель. Но всеже наиболее правдивое имя данное Аграпуру.

Солнце давно закатилось, хотя тепло дня все еще держалось на камнях и черепице. Те, кто мог, вышли на свои дворы, или открыли ставни, чтобы поймать свежий ветер с моря Вилайет. Немногие были на улице, за исключением тех , кто был на страже или имел срочное дело.

Большинство из этих дел было едва ли законно. Все, что можно найти в Аргапуре могло быть найдено днем или ночью, но если это конфликтовало с законом, оно легче могло быть найдено ночью.

Капитан наемников, известный как Конан Циммерийский, не искал ничего не законного, когда он пробирался по пустынным улицам. Он искал лишь таверну, Называемую Красным Соколом, немного его прекрасного вина и пищи, а также девушку на ночь. Все это должно было прогнать кислый вкус от дневной работы.

Для себя самого Конан допускал, что Старший Капитан Хадьяр был прав, когда говорил "Только от того, что ты совершил путешествие в Хитаи и сопровождал королевские леди, твои камни не стали рубинами. У тебя есть компания для тренировки. Что значит , возьми свою долю новобранцев".

Этот полный комплект остряков, негодяев и воров и есть моя доля, Капитан?"

"Если ты думаешь, что твои - остряки, поговори с Ицаком". Хадьяр толкнул горшок с вином Конану. "Клянусь бородой Черного Эрлика, Конан, я оказываю тебе доверие! Я не знаю ни одного капитана вдвое старше тебя, кто бы мог вбить больше разума в головы новобранцев за такой короткий срок. Ты должен научить эти бедные создания как выжить в атаке Казаков или в Иранистанской засаде! А теперь выпей, придержи свой язык и иди отдавать долги."

Конан повиновался. Он испытывал к Хадьяру не только чувство повиновения, Но и уважения, даже когда Капитан разговаривал с ни м, как с рекрутом. Именно Хадьяр настаивал на его продвижении, послал его в секретное путешествие, которое прославило его, и научил его многому из того, что он знал оцивилизованных боевых действиях.

Циммерия не растила мужей, верность которых легко получить. Ее вождей вела их собственная доблесть и согласие воинов, которые присоединились к ним. Только отвага этих воинов и отдаленность и суровость климата Циммерии сохраняла ее свободной от управления другой более организованной расой. Циммерия также не воспитывала глупцов, которые отказывали в верности там, где это было заслуженно и достойно. Хадьяр получил доверие Конана, но теперь этому настал конец Конан получал так мало удовольствия от натаскивания рекрутов, как от начищивания плит.